Он замялся.
Странным? Нелепым?
– Мне кажется это не важным! – отрубила я. – Вот кража шоколада – это серьезно.
– Действительно, – согласился он каким-то подозрительным тоном. – Не стоит становиться между женщиной и ее маленькой слабостью. А хотите, я пропишу вам конфеты? Три раза в день, после еды.
– Пфф! Доктор, вы ведь умный человек. Какой интерес, скажите на милость, в лакомствах по рецепту?
– Понимаю, – усмехнулся он и состроил серьезную мину. – Тогда я строжайше – слышите, строжайше! – запрещаю вам сладкое.
– Я же говорила, что вы станете моим любимым доктором! Главное, не предписывайте мне хлебцы из отрубей и рыбий жир.
– Увы, я не настолько храбр, чтобы рискнуть навлечь на свою голову проклятье, – доктор откровенно веселился. – Приступим?..
Надо признать, доктор Гилберт оказался мечтой пациентки: сама деликатность и внимательность. Будь я моложе лет на пятьдесят, могла бы и влюбиться.
– Ну что же, – довольно заключил он, убирая стетоскоп. – Должен сказать, вы в отличной форме, даже с поправкой на магию. Насколько я могу судить, вы вполне оправились от воспаления легких и можете спокойно вести привычную жизнь.
Сила и впрямь помогала ведьмам даже в весьма преклонном возрасте оставаться подвижными и энергичными. "Магия – это шило в одном месте", – как говаривала одна моя старинная подруга.
– Благодарю, доктор. – Выходит, от медицинской сестры теперь можно избавляться с чистой совестью! – Впрочем, это ненадолго.
– Отчего же? – нахмурился он, кажется, задетый за живое сомнением в его прогнозах.
Я хмыкнула.
– Что вам известно о ведьмах? В частности, о фамилиарах?
Он поднял брови.
– Фамилиар – защита от переизбытка магии и перепадов в ее течении, – отбарабанил он будто по учебнику.
Браво, теория на отлично. Но есть нюансы, о которых не пишут в книгах.
– Именно так, – кивнула я. – И если ведьма лишается фамилиара – это значит, что магия в ней угасает. А с ней угасают и жизненные силы.
Что-то мелькнуло в серых глазах доктора, прежде чем он отвернулся.
– Вы стали болеть после потери фамилиара? – в его ровном голосе слышалось подспудное напряжение.
Врачи терпеть не могут хоронить пациентов – причем не только из-за потери гонорара. Тяжело сознавать, что иногда медицина бессильна.
– Именно так, – согласилась я спокойно. Право, о чем жалеть и чего бояться в мои-то годы? – Не будем об этом.
Он кивнул, соглашаясь, и вдруг извлек из своего портфеля… шоколадку.
– Ношу с собой на случай, если проголодаюсь. Возьмите.
Я откашлялась.
– Признаюсь, доктор, вы меня потрясли. Мне давным-давно не делали таких подарков. С чего бы такое внимание?
Он откровенно усмехнулся.
– Считайте, что я влюблен и намерен ухаживать.
Я расхохоталась.
– Да вы шутник, доктор.
– Любовь лечит, – ответил доктор Гилберт неожиданно серьезно. – Даже простое дружеское участие помогает человеку держаться на плаву. Что уж говорить о более сильных чувствах?
Хитро придумано. Влюбленная женщина изо всех сил старается выкарабкаться, желая быть подле избранника. А если выздороветь не судьба – хотя бы помрет счастливой. Начинаю верить, что у него была обширная практика.
– Тогда проверим чувства временем? – подмигнула я. – Протяну еще десять лет – будем считать, что вы меня исцелили и я вся ваша.
– Я не настолько терпелив, – ответил он, и в глазах его загорелся лукавый огонек. – Придется доказывать вам свою любовь как-то иначе.
Я вновь рассмеялась, качая головой. Выкрутился-таки.
