Утренние мотивы. Будни. Сонный город. Проспекты в запустении. Чуть пробуждаясь. Потягушечки. Французские мотивы. Все знакомо. Кофе. Запах круассанов к завтраку. Пронизаны витрины холодом. Наблюдатели. Не торопясь. Позволяя другим необдуманно нырять. Не торопясь в действиях.
Не торопясь, замечая, как относится к отцу, при всех его недостатках. С грязными подошвами, выселяя в общественные. Принимая оплату за любое действие, предлагаемую из вежливости. Не торопясь, замечая, как относится к псу, при всей показной радости, пользуясь бесплатным доступом, с возможностью выложить милоту в сетку для одобрения общественности. Принимая как должное содержание им четвероногого, как бы заранее не пытаясь создать и выстроить общее. Отсутствуют претензии, лишь констатация отсутствия воспитания. Не торопясь замечая, как плавилась под несправедливостью матери, манипулирующей жалостью и агрессией. Не торопясь замечая, как тянуло к обмену контентом с непостоянными, наполненными ветром, танцуя, прогибая, представляя себя в числе мнимых друзей, окунаясь в розовые заблуждения. Не торопясь, замечая, как бессовестно не умела защищать, что доверили, в очередных попытках чужим хищным понравиться, повилять облезлым хвостиком, в страхах мыслей собственных, а родное, доверенное возвращая с вмятинами, в обшарпанном, в разбитом. Продажный характер служанки – глупая. Допуская возможность безобразно пинать тех, кто с искренними объятиями, напитывал пониманием сути – обязательности, вдумчивости в поступках, начитанности страницами из опыта прошлых. Чуть меньше скромности, снова листвой заброшена, снегом припорошена, больше льда игл в сердце. Клятвы громкие, в моменте собственной уверенности произнесенные, о собственной преданности, о выборе будущей тропинки без спутника, развеиваются за мгновения, предсказуемо встречая на сервисах. Крылья имеют свойство намокать и тяжелеть, особенно при подобном климате. Временами – словно голубка в переходе скукожившись. Собственного своими ничего не создано, все рядышком, с бочка, позволяя себе пренебрежительно ляпать слов красками о первых шагах спутника, кромсая критикой заготовки беспомощный. Кто такая? Кто позволил? Еще чуть – и хищник за мгновение разорвет, защищая свое создаваемое, еще такое мелкое. Слезы, капельками, обиды девичьи с пошлым отсутствием воспитания. Тише, тише… Никто ничего не произнесет в ответ, в прошлом. Просто молча вычеркнут имя из записной, удалив все возможное, ранее связывающее. Приклеив лейбу – ненасытное, чужое, пошлое. А как иначе? Снова бродяжничать, выпрашивая лайки призрачные. Отказы веером сыпятся, песочные в эгоистичном безразличье отсчитывают. Путь свой продолжая извилистый, перебирая мелкими в сплошном мраке одиночества. Сложны попытки понравиться с каждым новым, завязать любое на будущее, обладая непростым рюкзаком с прошлым опытом. Чаще все резче, чаще нетерпимее, все чаще меньше энергии смеяться над чужими шутками глупыми. Не торопясь, замечая, внутреннее состояние методично скальпелем, все больше отдаляя собственным безразличием, без интереса в абсолюте, чем питается, как будто мимолетом просмотренная короткометражка, не для повторного внимания. Вакуумом обляпана, теша себя об ином рассвете в красочках, с иными возможностями. Толпами осев в пещерах собственных, окружив себя понятными, предсказуемыми и комфортными.
