Сотворение дома - страница 23

Второе фантазийное представление среднего класса по поводу брака, возникшее в тот же период, пропускало успешность мужчины в обществе через призму семейной жизни. Жена успешного мужчины не должна работать, поэтому многие причисляли себя к среднему классу не по уровню дохода и не по количеству нанятых слуг, а по тому, работает ли жена где-либо вне дома.

Это являлось переменой в жизни до тех пор, пока дом не стал основным местом работы практически для всех. Эдмунд Спенсер, который счел Ирландию в XVII веке столь «дикой», описывал ирландские дома как «мерзкие нищенские хижины» не потому, что они плохо подходили для семейной жизни, а потому, что они «совершенно не были приспособлены для производства пользующихся спросом масла, сыра или шерсти, льна и кожи». Он и люди его времени оценивали дома не по тому, насколько в них удобно жить обитателям, а по степени пригодности для выполнения различного рода работ. Домохозяйство приравнивалось к экономической единице. С XVII до XIX века немецкое слово Wirtschaft означало «управление домашним хозяйством» в самом широком смысле; все, что обеспечивало членов этого хозяйства, – das ganze Haus, то есть «весь дом» в качестве «единицы производства, потребления и обобществления».

Женщины, как составная часть das ganze Haus, были не только работницами и участницами этой экономической системы. Они находились в самом центре сети обращения товаров и услуг, что служило достижению продуктивности хозяйства: женщины помогали соседям при жатве, на ферме, в производстве сыра или других продуктов домашнего хозяйства, годных для продажи или обмена; они рубили дрова, одалживали домашнее оборудование. В США подобные товары и услуги ценились достаточно высоко, поэтому существовал точный тариф на виды услуг и время, с выплатами, которые учитывались и вносились в бюджет[4].

Там, где мужчины вели дела находясь дома, отдельные аспекты работы автоматически перекладывались на их жен. Им приходилось кормить, одевать и контролировать работников, следить за подмастерьями, некоторые хозяйки вели дела или конторские книги.

К тому же важность женщины в хозяйстве с точки зрения экономики объясняется тем фактом, что в «домашних» странах скорое заключение нового брака после смерти мужа считалось обычным делом. Этого нельзя сказать о тех районах, где были приняты ранние браки: там вдовам запрещалось повторно выходить замуж (иногда даже запрещалось дальше жить после смерти мужа – они должны были совершить sati (от фр. самосожжение). Почти треть всех овдовевших женщин Англии выходили замуж во второй раз, половина из них – в течение года после смерти мужа. Женщины «домашних» стран имели цену, причем настолько высокую, что были, можно сказать, бесценны.

Потребности семьи подхлестывались промышленной революцией, которая внесла коррективы в работу и, соответственно, жизнь семьи. Еще до полной индустриализации развитие протопромышленной экономики начало видоизменять роли мужчин и женщин в обществе и семье. Мужчины, которые изначально работали как ремесленники, лавочники и всякого рода специалисты, начали перемещаться из своих домов в специально отведенные для работы места: на фабрики, в мастерские, а позже – в офисы. Это происходило везде по-своему и не одновременно: сельскохозяйственные территории гораздо медленнее приспосабливались к переменам. Для тех, кто находился поближе к промышленности, процесс шел гораздо быстрее. Плантационная система американского юга предполагала, что здесь производство намного дольше задержится на стадии внутрихозяйственной формы, чем на промышленном севере. У фермеров не было особого выбора относительно рабочего места. В остальных случаях, когда работали рабы, продукт производился на рабочем месте, вне дома. Старая модель обычно прекращала свое существование достаточно резко: в Нью-Йорке 1800 года только один из двадцати мужчин работал вне дома; к 1820 году это был каждый четвертый мужчина, а к 1840 году их было семь из десяти.