«То, чем руководствуется чиновник» – это слово засело где-то в глубинном уровне бессознательного, куда закрыт прямой доступ простому смертному.
– Да что же это может быть? Десять букв, а мыслей ноль…
Рука коснулась перемычки круглых очков. Карие зрачки спрятались за веками, упавшими от наслаждения. Симфония достигла самого трогательного момента. Задевал именно тот учащенный ритм, от которого вскипала кровь, и черноволосый парень возвращался в просторный горный край, где каждая женщина с пряжей на крыльце считалась любящей матерью. В мыслях всплывало то место, где воздух был лучшим деликатесом, а вечерние танцы и песни самым эмоциональным этапом жизни.
– Справедливость!
Он заполнил окошки, но последняя буква не совпала с предыдущим словом.
– Вот те раз… – молодой человек переметнулся к описанию: «Закон, догма, принцип, то, чему важно придерживаться для сохранения человеческой природы. Самое важное в жизни человека, объект его защиты и поддержания». В самих ячейках каллиграфично стояло слово «кодекс»
– Да это точно верно, – он закусил губу, когда принялся стирать «справедливость» с глянцевой страницы.
– «Оберегать кодекс и соблюдать его правила» – малолетний пацан – и тот знает, что это наш юридический и физический защитник. Бред какой-то. Неужели разработчик допустил опечатку?
Короткий вздох прозвучал перед тем как Самсон Сусурик бросил журнал на низкий чайный столик, встав со скрипучего дивана. Проходя мимо проема в коридор, смотритель морга уловил бренчанье металлических инструментов, которые Алиса швыряла за работой. Долетающие сигналы были ничтожными, потому что девушка прикрыла дверь. Самсон подобрался к шкафу, полки которых занимала странная коллекция из странных трофеев. По правде сказать, больше всего удивлял Самсон, ведь он и являлся хозяином собрания человеческих зубов, закатанных в смолу. Старенькая копия журнала «Себроф» выскользнула из шеренги пыльных носителей знаний. Парень захлопал страницами с надеждой найти подсказку. Конечно же, топ сто богатейших людей мира с малой вероятностью мог помочь хоть кому-то кроме членов этой самой сотни. Просто в морге хранился один единственный текстовый носитель, на каждой второй странице которого нельзя было встретить слова «аутопсия». Да, это журнал «Себров», если вы еще не поняли.
Семиминутная пауза способствовала возникновению бури в крохотном желудке молодого человека, так что в коморке зашипел чайник, полилась вода с паром, захрустели вафли с кремом, и в общем своем произошло все, что только могло случиться со смотрителем морга в разгар рабочего дня. Тем временем в камере для хранения трупов трескались кости, чавкала мышечная ткань, а самое главное – зудела голова девушки, преисполненной ненависти к творчеству Ксама Хиртера.
Самсон сделал очередной глоток белого чая, от которого почему-то захотелось подойти к окну. Ничего не могло препятствовать этому порыву, поэтому спустя полминуты шторы колыхались от внезапного визита – парень вдумчиво стоял возле чистого подоконника с луковицей в горшке. Внутренний двор затянуло тучами, и смотритель морга собирался прислушаться к ветреному вою, если бы не внезапный скрип двери в коридоре. Затем ко всему добавились резвые глухие шаги по белой плитке. Вот в двери показалась Алиса, испачкавшая руки в томатном соусе. Девушка зашла в комнату не моргнув глазом, словно неслась на таран в конкретном направлении. Самсон быстро распознал траекторию движения, а еще он заметил, как девушка занесла перед собой окровавленный реберно-хрящевой нож.
