– Не-е-ет! Алиса, что ты делаешь!? Умоляю! – костлявые пальцы впились в торчащие черные волосы. Худощавый парень в белом халате ужасно завопил, в точности, как жертва перед маниакальной расправой.
Все эти крики были тщетны, ведь на лице Алисы воцарилась небывалая уверенность и демоническая улыбка – в конце концов, она только что осмотрела собственноручно вырезанную гортань. Нож взмыл вверх, блеснув в белоснежном свете своим красным концом.
– Алиса! Перестань! – молодой человек выглядел обезумевшим, готовым в любой момент самостоятельно кинуться на острие.
– Довольно! – вырвалось из уст патологоанатома.
Раздался девичий крик, напоминающий свиной визг. Морг в Дилигитске словно на мгновенье превратился в загон для домашних животных. После ужасного шума воцарилась мертвецкая тишина. Самсон почти беззвучно свалился на пол от такого жестокого удара ножом. Когда серый дым немного рассеялся, показался белый заляпанный в крови халат. Он быстро направился к смотрителю морга с закрытыми глазами.
– Эй, Сон, ты цел? – Алиса придержала нежной рукой его голову, когда тот осторожно открыл один глаз.
– Мой любимый музыкальный центр… – эти слова худощавый парень в круглых очках не проговорил и даже не пропищал – он проскрипел эту душещипательную фразу.
– Попросишь у начальства новый. До моего приезда. Мне сейчас никак нельзя отвлечься, ты уж прости. Твоя шарманка не давала думать целый месяц.
– Мой любимый музыкальный центр…
– Слушай, а чего ты грохнулся-то? Да еще и завизжал, как девочка…
– МОЙ ЛЮБИМЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЦЕНТР! – молодой человек вскочил с мокрого от талого снега пола, зависнув на миг в дымке, что вытекала из увядающего лучшего друга Самсона. Настало время прощаться. Алиса траурно взяла в руки шапочку, что скрывала волосы на голове.
Молодой человек осторожно подошел к дырявой пластине, пронзённой ножом безумнейшего патологоанатома на свете.
– Ты… Ты, конечно же, права – мне выдадут какой-нибудь громмагнитофон, но… Винил… Алиса, что это было? – трясущаяся рука потянула черный диск, и тот под давлением развалился надвое. Самсон протянул девушке один кусок, – Зачем? Кодекс учит совсем не этому…
– Сон, ну ты прости меня. Я погорячилась, не спорю. Больше не будешь включать это при мне, и все будет в порядке. У всех.
– Говорите что хотите, дамочка – я это расцениваю как нарушение закона.
– Я, наверное, нарушу все нормы закона, если скажу, что мне за это ничего не будет, – Алиса ходила по краю пропасти, когда хвасталась своим «иммунитетом» к наказаниям, которые власти могли предпринять в случай неповиновения системе.
– Ты же понимаешь, да? Дело не в моем любимом музыкальном центре, – Сон вытащил второй осколок пластины, чтобы сложить их воедино, последний раз взглянув на прекраснейшее творение забытой классики. – Ты никогда не следуешь правилам – ты их нарушаешь, а это, да простит меня Бог, ведет к вытрезвлению…
Девушка тут же закатила глаза, распознав в словах друга опасение.
– Алиса, куда ты катишься? Это не шутки!
– Сон, ты же меня так хорошо понимаешь. Так просто начни уже делать все в такт со мной. Неужели мой пример не показывает, какой должна быть нормальная жизнь?
Парень поправил очки, когда его взор обратился к развороченному музыкальному ретро-центру, пораженному крепким ножом средних размеров.
– Тобой сейчас движет злость. Такие речи нужно давать в здравом рассудке, когда кодекс может спать спокойно.
