Совершеннолетие века - страница 3

Влюблюсь и полюблю-ка зиму.

Быть может, в ней, в покое снежном,

В молчанье белом и безбрежном

По ветру конь раскинет гриву,

И понесёт меня, не зная

Узды привычки, ведь в надежде

Уже нельзя мне жить, как прежде.

Час пробил, часть пошла вторая.

На перепутье жизнь застыла,

Её сомненьями стреножил.

Теперь не будет так, как было.

Как было, я уже всё прожил.

Теперь иначе. Что же? Время

На всё возможности давало.

Предзимняя пора настала,

Я пожинаю, что посеял.

письмо сестре

Друг мой милый, друг мой дальний,

Вновь на сердце тенью грусть.

Видно, с серостью печальной

В днях январских перегруз.

За окном чертями ветер

Воет, душу теребя,

Будто нет десятилетий,

Я не в Видном – у тебя.

Также вечер, также вьюга

Гладит лапой по стене,

Только видим мы друг друга,

И уютно нам вполне.

Рядом бабушка и мама,

Аня с куклой на полу,

И отец лихой и пьяный:

«Не жалею, не зову…»

Годы-годы, словно спицы

В круговерти-колесе.

Я не скурвился, не спился,

Но с того не легче мне.

Гонит ветер без дороги…

Не прикрытая спина…

Пятна радости в тревоге…

Часто в поиске без сна…

Я дурной. Я сам не знаю,

От чего к чему бегу,

То ли счастие пытаю,

То ли знания беру?

Друг мой дальний, друг мой милый,

Где предел и где покой?

Видно, мне до ямы стылой

Быть лишь с вьюгою одной.

Ах, ты, жизненная вьюга,

Круговерть желаний, дел.

Кажется, заметил друга,

Но час минул – не у дел.

Только ты, моя сестрица,

Рядом в жизненном пути.

Пусть сердечко не томится.

Не печалься, не грусти.

«Снег – вода. Нырну-ка в омут…»

Снег – вода. Нырну-ка в омут

С головой, чтобы не всплыть.

Ледяных русалок гомон

Мне поможет всё забыть.

В мире до лазури белом

Растворяюсь, нет меня.

Звон хрустальный правит телом.

Чувства – брызги хрусталя.

Свет вальсирует с любовью

У снежинок на ногтях.

Страсть кипит ночным безмолвьем

В ярких радужных огнях.

Облака, дома и птицы —

Всё в сугробах белизны.

Снегопад, дай мне напиться

Русской сказочной зимы.

Случай у «Перекрёстка»

На выгуле дама с собачкой:

Хаски, поводок. Кто кого?

У «Перекрёстка» тачка.

В зелёных пакетах молоко.

Скользко на тротуаре.

Скользко, что нету сил.

Под утро морозец вдарил,

А вечером дождь моросил.

Всюду каток. Потеха.

Дети – слепой народ.

С горки мальчишка ехал.

Помехой ему пешеход.

Не уклонился сбитый,

И понеслось домино.

Комедия для паразита.

Дешёвое немое кино.

Мальчик лежит хохочет,

Умора его берёт.

Дама подняться хочет,

Но поводок не даёт.

Хаски летит пулей,

Контроль потеряв над собой.

Тачку с молоком смахнули,

Коробки по мостовой.

Бурчит у стены зевака:

«Неужто трудно понять,

Что нужно держать собаку,

Которую удержать…»

Скользко, аж невозможно.

Зеркалом голый лёд.

Пожалуйста, будь осторожен,

Народ.

«Ходит по миру, беспокоится…»

Ходит по миру, беспокоится.

Без предлога, предупреждения

Невоспитанная бессонница

Конфликтует со сновидением.

Места нет. Поле хлопка изрытое

В перекопах и в перевалах.

Неудобное облако взбитое

Несёт мыслям всё, что попало.

Сон вокруг шумит океаном:

То храпит штормовой рокот,

Иль сопит, как прибой усталый.

Я ж не сплю. Я сегодня робот.

Для меня закрыты все порты.

Даже к набережной не пускают.

Сон мой, сон, где твои аккорды?

Всё бессонница затмевает.

(1 февраля)

«Чьи это перья падают в море чернил?..»

Чьи это перья падают в море чернил?

Кто тот пернатый, что так с собою небрежен?

Лебедь ли? Ворон? А может быть, Серафим?

Что очищающий свет на крылах своих держит?

Кто дарит строчкам любовь и симфонию чувств?

Чей тихий голос диктует слова на бумагу?

Кто правит всеми орбитами в мире искусств,

Назад Вперед

Совершеннолетие века - страница 3

Похожие книги