– У меня скоро закончится «Паратроксин», – оповестил собравшихся Корхарт, всё ещё глядя в пол. – И мне нечем будет делать ингаляции. Я, итак, тяну, как могу – стал пропускать приёмы и уменьшил дозировку.
Ломак и Эйдан тайно переглянулись – дело плохо. Рон Корхарт последние пару лет принимал лекарство в виде ингаляций, так как лёгкие полярника сыграли с ним дурную шутку: стали сильно рефлексировать из-за недостатка кислорода в тканях и спазмировать. Гипоксемия вызывала у полярника отдышку и приступы головокружения, в такие минуты Корхарту становилось всё труднее дышать, он начинал задыхаться и испытывал боли в груди. Лечащий врач, по словам Рона, так и вовсе рекомендовал забыть об Арктике и даже сменить климат на калифорнийский, но Корхарт и слышать об этом ничего не хотел.
– У норвежцев вряд ли окажется такое лекарство… – Эйдан виновато улыбнулся и пожал плечами.
Рон взглянул на парня зло, и неожиданно швырнул тому в руки опустевшую упаковку печенья:
– Но это лучше, чем подыхать здесь без еды и лекарств! Если за нас не вспомнили в течении двух месяцев, с чего ты взял, что вообще вспомнят?
– Мы это обсуждали и причины на то могут быть разные… – неуверенно протянул Эйдан.
– Какие? – обрушился на него Рон и поднявшись из-за стола, навис над молодым полярником. – Теперь мы хотя бы знаем, что не одни! Там есть люди, – он метнул руку в сторону двери и заговорил с ненавистью выплёвывая каждое слово: – Кого ты собрался тут ждать? Кого ты выходишь караулить наружу каждый день? Нас бросили – уясни это! За нас забыли, идиот! Мы обречены тут сдохнуть от холода и голода! Будем подыхать… Подыхать тут! Пока не начнём жрать друг друга…
Встретив тяжёлый взгляд начальника, Корхарт было замолчал и даже сел обратно, однако снова вскочил и прицелился пальцем в молодого человека.
– Ты был последний на складе, щенок! – закричал он в гневе, вновь поднимая нелицеприятный разговор о недавнем пожаре в помещении с запасами. – Ты оставил там свечку, сука! Склад поэтому и сгорел! А нам теперь подыхать с голоду!
Эйдан захлопал глазами и испуганно вжал голову в плечи:
– Это не правда!.. Я не зажигал там свечи… Проводка загорелась, мы же всё выяснили…
– Врёшь, врёшь, мудак! – напирал Корхарт с яростью. – Мы с Ивом знаем там всё на ощупь, нам даже свет не нужно было включать! А вот ты туда пожрать попёрся и оставил свечку! – он повернулся к начальнику и скороговоркой затараторил: – Ив, говорю тебе – там была свечка! Там была свечка! На пепелище, в снегу я нашёл воск, я видел эти пятна…
– Рон! – устало, но весомо попытался остановить Ломак своего друга. – Хватит! Это твои домыслы. Мы не знаем отчего загорелся склад…
– Это был парафин от свечи! Жёлтый парафин от свечи! – не унимался Корхарт.
Эйдан попробовал негромко отстоять свою точку зрения:
– Это могло быть всё что угодно, это мог быть жир от консервированных полуфабрикатов…
– Они все сгорели в огне! – воскликнул в гневе Корхарт. – В пожаре всё сгорело! И устроил его ты!
Ломак опустил конопатое лицо в не менее конопатые ладони из-за которых устало прогудел:
– Хватит, Рон. Отчего именно случился пожар на складе – мы не знаем.
Грохнув рукой по столу, Корхарт возразил:
– Знаем! Может он специально поджог устроил, а? – он повернулся к Ивлину и высоким голосом зашептал: – Точно, точно тебе говорю, Ив! Он что-то замышляет! Он в курсе произошедшего! Он же кругом врёт!.. Пока этого козла не было на нашей станции, склады не горели…
