Совершенство - страница 49

Оказавшись в кабине, Эйдан испытал неимоверное облегчение, а также нестерпимый голод и усталость. Не снимая промасленных перчаток, роняя изо рта крошки прямо себе на грудь, он несколько минут давился сухим бутербродом с консервой, жадно рыча. Эйдан поймал себя на мысли, что ведёт себя подобно зверю, растеряв бутафорский налёт цивилизованности. Парень жадно сверкал глазами, словно кто-то мог отобрать пищу.

«Фрейд только с голодом и угадал!» – мыслил он отстранённо, наспех запивая еду остывшим кофе. Неуклюже действуя замёрзшими пальцами, он пробовал включить зажигание. Эйдан неожиданно вспомнил, как в далёком детстве играя с соседскими детьми на старой мукомольне, – на которой играть им было категорически запрещено, – те заперли его в тёмном подвале, да так и позабыли про узника в пылу игры. Только на следующее утро кто-то из друзей проговорился старшим, что Плаксу-Ридза, – а именно такое прозвище дали Эйдану в тот вечер, – заперли в подвале, но его должен был выпустить Эдди Толлрой… который сказал, что все опять всё перепутали и освободить Плаксу должен был Рыжий Клив Парсон, и так далее по цепочке. Взволнованные голоса взрослых в телефонной трубке; насмерть перепуганные отсутствием сына родители и щебет ребячьих голосов, наперебой обвинявших друг друга – именно так виделось Эйдану это происшествие со стороны через года. С первыми лучами солнца к заброшенному зданию мукомольни подлетел полицейский кортеж и обезумевшие, со следами бессонной ночи на бледных лицах, родители узника. Ах, каким же упоительным и резким до боли в глазах может быть дневной свет, каким сладким голос возбуждённой матери; вой полицейских сирен напоминает музыку, а белое тревожное лицо отца источает и заботу, и невероятное облегчение – то утро выдалось восхитительным! Даже лучше того дня рождения, когда родители подарили Локхилл Зеро – чёрный с фиолетовым отливом велосипед, который так нравился Эйдану, и каждое утро дразнил через витринное стекло детского магазина.

«К чёрту власть и секс! Миром правит голод и страх – вот та монета, которую каждый получает при рождении. Если Бог и существует, то он вдоволь навеселился „награждая“ нас таким приданным! Наделив клыками и инстинктами животных, этот шутник позаботился о них куда больше, чем о своих „детях“!»

Смахнув с клочкастой бороды крошки, Эйдан посмотрел в опустившуюся темноту за стеклом и снова попробовал завести двигатель. Вспомнив изувеченные тела медведей, он содрогнулся. «К тому же об одном из своих созданий Он позаботился куда лучше остальных, – мрачные измышления не отпускали. – Видимо, тюлени не выходили на пляж боясь вовсе не медведей… Теперь я не уверен, что все они погибли в воде, их так же мог поджидать этот „босой“! Но что же мне делать дальше? Может стоит заночевать здесь, а когда рассветёт поехать на пляж? Уж в любом случае ночью я туда не сунусь! И зажигание, это чёртово зажигание! Корхарт! Будь ты неладен с таким ремонтом!»

Эйдан надвинул на глаза капюшон и поправил шарф – как бы он не хотел, но требовалось идти наружу и менять подсевший батарейный блок. Многочисленные попытки завести вездеход разрядили батареи машины, о чём явно свидетельствовал характерный звук стартера и тусклая подсветка приборной панели.

Наскоро заменив аккумуляторы под ударами ветра и вернувшись в кабину, полярник вновь попробовал завести машину. На этот раз это удалось с первой попытки. Эйдан издал вопль ликования и включил наружное освещение. Вспомнив о недолго проработавшей дымовой шашке, он проворно перелез на пассажирское сидение и распахнул дверцу ища в темноте оранжевую капсулу сигнального устройства. То, что он увидел снаружи, потрясло парня – Эйдан резко захлопнул дверцу и заблокировал замок! Место установки шашки оказалось изрыто чьими-то следами, а сам контейнер был перевёрнут и вдавлен в снег.