Совершенство - страница 62



– Господи, но зачем?! – воскликнул Ломак. – Зачем ты это сделал?!

Силясь ответить, Корхарт несколько раз открывал рот, кусал потрескавшиеся губы, отводил глаза, вновь цеплялся взглядом за лицо друга и в итоге тихонько заплакал. Постыдная догадка закралась в сердце начальника, от которой Ломак не смог усидеть на месте и поднялся на ноги. Глядя сверху вниз на забинтованную голову товарища, не его измождённое лицо, в его глубоко запавшие глаза, в которых прятался страх, Ивлин понял, что его догадка верна. Ошарашенный, он сделал несколько шагов к двери, но задержался в дверном проёме и обернулся.

Повернув на подушке голову к стене, Рон лежал тихо и неподвижно. Собираясь с мыслями, Ломак заговорил могильным голосом с трудом подбирая слова:

– Ридз?.. Я что-то должен знать о тебе и…

– Да нет же! – простонал, не поворачиваясь Корхарт. – Нет, нет и нет! Глупость! Это была такая глупость, понимаешь? Помнишь то рождество, в тот год? Мы втроём напились до чёртиков и ушли спать, а он пришёл тогда…

– Я ничего не хочу знать! – оборвал Ломак тряся головой. – Замолчи, Рон!

Повернув голову и с трудом привстав на локтях, Корхарт яростно зашептал, прожигая товарища взглядом:

– А я хочу, чтобы ты знал, я хочу, чтобы ты это выслушал! Я не прошу тебя меня простить, понять или что там требуется в таких случаях!.. Это моя исповедь – выслушай! Он шантажировал меня, угрожал рассказать тебе, а потом и остальным, если я и дальше не буду принимать его внимание! Ты же знаешь – у меня семья… Я не знал, как буду смотреть им в глаза, тебе смотреть… Ты вот и сейчас на меня смотришь, как на ничтожество, которое в один миг из друга превратилось в педераста! Когда у него закончились таблетки и он стал хвататься за карабин, я увидел в этом выход, и я не жалею о том, что зарядил это долбанное ружьё!.. – Корхарт запнулся, рухнул на кровать и снова заплакал. – Зарядил, понимаешь, я его зарядил! – всхлипывал он. – Я не жалел тогда… Я теперь жалею! Потому что подыхаю! Подыхаю на краю земли и не увижу своего сына, жену не увижу!

– Ты поправишься, – попытался неуклюже подбодрить друга Ивлин. Он всё ещё был ошарашен откровенным разговором с Роном. – Ты выкарабкиваешься потихоньку…

– Заткнись, приятель! – сокрушённо оборвал Рон, глядя в потолок. – Я умираю, и мы оба это знаем. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал… Ты ведь не откажешь своему старому другу? Сколько мы с тобой вместе, а? Помнишь, как меня на льдине унесло, а ты с Диланом организовал поисковую операцию? Четверо суток меня мотало по океану… Представляешь, я тогда из палатки вышел и не пойму: ещё вчера берег был, а теперь нету! Я все эти дни с одеждой разговаривал, которую ребята оставили. Чтобы переключиться, чтобы отвлечься! Развесил в палатке и разговаривал. Коннели, запасливый ублюдок, в то утро унёс с собой два комплекта верхней одежды, так я, не найдя ничего из его вещей, свернул одеяло сарделькой и посадил на кровати. Нахлобучил сверху шапку – получилось смешно. Я молился, чтобы компрессор да генератор не заглохли…

Голос Корхарта становился всё тише и тише, пока вовсе не превратился в болезненное тяжёлое дыхание. Ивлин смотрел на друга, соскользнувшего в забытьё, и уже вместо него, мысленно, повторял историю, которую знал наизусть. Отерев влажный лоб Рона, Ломак взял раненого за ледяную руку и с трудом нащупал слабый пульс.

Спать в свою комнату начальник отправился далеко за полночь, расталкивая плечами клубы табачного дыма в общей столовой – возвращения Эйдана он так и не дождался. Утро следующего дня выдалось серым и мрачным. Тяжёлые сизые облака обложили небо на сколько хватало взгляда, мешая и без того слабому свету пробиваться из-за горизонта. Ивлин долго сидел за столом, пил чай и курил, поглядывая в окно. Минувшей ночью он спал мало, то и дело ходил в комнату Корхарта, наклонялся к раненому и слушал сбивчивое дыхание друга – боялся, что умрёт. Ближе к утру, Рон снова принялся раздирать себе грудь во сне, и Ломаку пришлось привязать отощавшие руки товарища к кровати. Заслышав в груди раненого нарастающий хрип, начальник силком заставил несчастного дышать через ингалятор, прижав безвольную косматую голову Корхарта к подушке.