Совершенство - страница 7

Ближе к ночи проснулся настороженный ветер, воровато обшарил углы основного корпуса, швырнул ледяной крупой в окна. Стоя у стола с чайником в руке, Ломак поднял гривастую голову к потолку и прислушался к тихому вою в проводах.

– Рейчел всегда пугалась этого звука, когда была совсем маленькой, – вспомнил он неожиданно. – Закрывала уши ладошками и кричала чтобы он ушёл, – Ивлин задержался взглядом на Эйдане и пояснил: – Младшая близняшка.

– Кто – «он»? – уточнил Ридз, кивая утвердительно головой. Разумеется он помнил, что у Ломака четверо детей, но никак не мог запомнить имена всех.

– «Ветряной» – так она называла того, кто «страшно гудит». Причём идею со страшным Ветряным ей подкинула Эмми – её близнец. Такие похожие и такие разные по характеру…

В своём кресле зашевелился Рон и вздохнул:

– Ты, кстати, обещался поделиться секретом, как ты их различаешь? – он покосился на Эйдана и состроил гримасу недоумения: – Они совершенно одинаковые, как зеркальное отражение, ей-богу! Ни я, ни моя жена не различаем их абсолютно! Мой сын, который видится с ними по пять раз в неделю на одной и той же улице – и то не может их различить!

Корхарт подождал пока Ломак вернётся в кресло и снова спросил:

– Или ты сам их не различаешь?

– Шутишь? Чтобы потом Джейн меня на порог не пустила?

– Тогда рассказывай, тем более ты обещал!

– Обещал, когда спор проиграю, – произнёс многозначительно Ломак. Ивлин уже и сам был не рад заключённому пари, в котором ему предстояло не курить до конца экспедиции, которая, как назло, так неожиданно и пугающе затянулась.

– Да брось! Давай я сгоняю тебе за сигаретами, а ты мне поведаешь свой секрет. Я никому не скажу из своих – и унесу его в могилу!

Последние слова Корхарта прозвучали двояко и драматично. В комнате повисла тяжёлая гнетущая пауза, словно в помещение проникла шаровая молния, которая вот-вот разорвётся. Эйдан хотел разрядить обстановку и пошутить, что и сам жаждет узнать тайну и готов даже поддержать начальника станции закурив вместе с ним, однако глядя в хмурые каменные лица коллег промолчал.

– Эмми слегка наклоняет голову направо, когда что-нибудь увлечённо рассказывает, – произнёс Ломак глядя в пол, пару минут спустя. В его рыжих усах заискрилась нежная задумчивая улыбка. – И губы кусает от волнения. К тому же у неё на ушке, внутри, есть крохотная родинка. О ней не знает даже Джейн, хотя на руках мы Эмми качали поочерёдно – ну, а я вот рассмотрел… Рейчел всегда пытается вытереть о бедро ладошку. Когда дочке не было и двух, она её случайно обожгла, а когда ручка стала подживать и чесаться, Рейчел приноровилась тереть ладонь о ножку и делает это до сих пор. Так забавно! А ещё, она в паузах при разговоре дышит носом, – Эмми же глотает воздух ртом и смеётся взахлёб. Рейчел ненавидит варёную морковь и шпинат, не пьёт «Кока-Колу» (предпочитает «Пепси»), причём не любит пить холодной! Говорит, что она «деётся в голушке» и всегда просит, чтобы я подержал стакан в руках – нагрел. Любит томатный сок, который Эмми терпеть не может, и пока никто не видит грызёт ногти, вернее только один: на большом пальце левой руки. Эмми сильнее топает – я могу сидя в зале сказать кто спускается по лестнице; у неё ладошки прохладнее чем у сестры и, когда, подбегая сзади и закрывая мои глаза они требуют отгадать – кто, – я без труда это делаю, чем нередко удивляю даже Джейн. Они с рождения были разными… с самого рождения. Рейчел всегда спокойная и тихая постоянно искала глазами сестрёнку, а Эмми – требовательная и голосистая только и делала, что высматривала Джейн. Эмми появилась первой, да с таким криком, что закладывало в ушах! Зато Рейчел напугала врачей своим молчанием и отсутствием эмоций. И жену напугала, и меня… Крохотное неподвижное тельце, всё ещё соединённое с другой реальностью пуповиной.