– Нам это зело ничего не говорит, – улыбнулся Никите Кирило Евсеич. – Но на тебя вся наша надежда. Баржи твои самоходные весьма приглянулись народу, никогда прежде не прибывало столько товару ни в Горохов, ни в Красов, да так быстро. Пристани Горохова, что оборудовали кранами твоими, тоже есть чудо чудное. Когда можешь что сделать, то делай.
– Да, но есть доброе предложение, – перебил воеводу царь, – в Баранце и Красове также нужно сделать пристани, чтобы можно было чудными самобеглыми баржами подвозить нашему тамошнему войску фураж и довольствие.
– Это дело более сложное. Для таких кранов, как в Горохове, нужно электростанция.
– А что, Никитка, коли сделать такую электростанцию, как в нашем Горохове, да поставить ее на баржу? Али еще лучше краны на такой паровой буксир, – внес свое предложение Мокрута. – Пар с единого можно брать котла, и на электричество, и на движение.
Царь улыбнулся.
– А ведь дело говорит кузнец, простолюдин! Вишь как общение с отроком в прок пошло!
– Да, это, пожалуй, будет отличный выход. Сам буксир приведет груз, сам и разгрузит баржи. Это то, что нужно в наших условиях, – согласился с Мокрутой Никита.
– А как у нас с подготовкой лучников? – поинтересовался царь у одного из окружных воевод.
– Хорошо. Как велено, стреляют утром и вечером, по целям движущимся и стоящим. Тренируются совершать долгие переходы по лесу.
– А что там с нашей экспедицией, которая карты составляет? – строго поинтересовался царь у Нестора, которого как-то автоматически назначили главным грамотеем.
– Чтобы не быть голословным, – начал старец Нестор, – ныне покажу я труд сей тяжкий…
Он открыл дубовый сундук и извлек толстенный фолиант.
– Вот, здесь почти две трети всех земель твоих описано, надежа-государь. Сделана почти и карта общая, в которой один палец равен десять тысяч шагов. Но она весьма преогромная, и много земель в ней еще недоописаны.
– Немедленно ускорьте работы. И кроме того, посадите переписчиков, столько, сколько будет возможно. Отложите все, все книги, всякие грамоты и так далее. Пусть сделают как можно больше копий этих карт, чтобы у каждого воеводы через месяц был такой же экземпляр. И помните, – царь возвысил голос, – если карта попадет к врагу, то сие буду считать великим преступлением. Пуще зеницы ока берегите ее и никому не показывайте, кроме людей самых верных.
Через полтора месяца Гороховской верфи сошли не два, как прежде, а целых четыре корабля, один за одним. И два корабля, с парусами и с паровым реактивным двигателем, довольно крупные, были вооружены доселе невиданным оружием. Ночью, когда весь Горохов еще спал, были они спущены и ушли в Нему. Никита отправился на одном из них.
Два пушечных близнеца, невиданных прежде в царстве Гороха сорока метров длиной. «Богатырь» и «Удалец». Выглядели они намного меньше трехпалубных заморских галер, были приземисты и стремительны, но они были новым словом.
Взяв с собой запас продовольствия и пороха, отправились в Студеное море. На обучение экипажа. Долго отговаривал царь Горох Никиту от плавания. Но как без Никитиного совета смогут управляться новоявленные матросы? Конечно, царским приказом на «Богатырь» и «Удалец» были назначены все те, кто уже плавал на «Осетре», «Белуге», «Судаке». Но таких было мало. Да и речные буксиры остались вовсе без обученных людей, поставили на них кого ни попадя..
На третий день плавания по Студеному морю с «Богатыря» отправили в портовый городок Весь шлюпку, чтобы получить очередной приказ царя. Вернулись посланцы ночью на корабль угрюмые.
