Следующие несколько дней в НИИ были наполнены странностями. Андрей начал замечать закономерности в, казалось бы, обычных событиях. Особенно его интересовал "красный уголок" на третьем этаже.
Каждый день в обеденный перерыв оттуда доносилось тихое гудение, похожее на звук работающего трансформатора. Но когда Андрей проходил мимо, у него возникало странное ощущение – будто пространство внутри комнаты было больше, чем снаружи. Через матовое стекло двери пробивался неестественный свет, пульсирующий в том же ритме, что и цифры в его документах.
Однажды он увидел, как группа сотрудников выходила оттуда после "политинформации". Их движения были странно замедленными, будто они двигались в более плотной среде, а глаза светились тем же фосфоресцирующим светом, что и значки на их пиджаках. Один из них – пожилой мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой – посмотрел на Андрея так, словно видел его насквозь.
"Товарищ Сорокин," – сказал он, и его голос звучал одновременно в ушах и где-то в груди Андрея, – "вы ещё не присоединились к нашим… собраниям?"
Во время квартального отчёта Андрей заметил ещё более странные вещи. В актовом зале, где проходило собрание, люди сидели неестественно прямо, словно в трансе. Когда начальник планового отдела зачитывал цифры, они мерцали в воздухе, как голограммы. А однажды, когда он произнес фразу "показатели психоэнергетического баланса", весь зал синхронно вздрогнул, будто через всех пропустили электрический ток.
Но самое необычное происходило в столовой. Андрей заметил, что борщ каждый день светился всё ярче, а в его глубине можно было разглядеть крошечные созвездия. Буфетчица – та самая, что в первый день назвала борщ "особенным" – теперь словно плыла над полом, когда разливала суп по тарелкам.
"Это нормально," – сказала как-то Лида, заметив его взгляд. – "Просто… пищевые добавки. Для поддержания энергетического баланса."
В тот момент по радио прошла очередная серия странных сигналов, и все в столовой замерли, словно прислушиваясь к чему-то, что мог слышать только их коллективный разум. Андрей почувствовал, как его значок нагрелся, а в голове зазвучал далёкий голос, похожий на голос Семена Марковича, но идущий откуда-то из космической бездны:
"Не пытайтесь понять всё сразу. Просто наблюдайте. Как учил товарищ Гур… то есть, как учит техника безопасности."
Андрей сидел за своим столом, глядя на пульсирующие цифры в документах. Что-то в их ритме напоминало ему слова о повторениях и закономерностях. Он попытался сосредоточиться на своих движениях, как учил Семен Маркович, и вдруг заметил странную вещь – его собственные действия тоже следовали какому-то ритму, словно кто-то заранее прописал партитуру его рабочего дня.
В дверь постучали – три удара, с математически выверенными интервалами.
"Товарищ Сорокин, пора на методологический семинар," – это была Нина Георгиевна. – "Сегодня обсуждаем технику самонаблюдения при работе с… статистическими данными."
Красный уголок встретил их приглушенным светом. Ряды стульев были расставлены по какой-то сложной геометрической схеме, а на стене, где обычно висел портрет Ленина, теперь проступала странная диаграмма – концентрические круги с символами, похожими на те, что Андрей видел в своих документах.
"Товарищи," – начал Семен Маркович, стоя в центре комнаты, – "сегодня мы поговорим о правильной фиксации данных. Как учил нас товарищ… впрочем, неважно. Главное – помнить, что каждое наблюдение должно быть точным. Нельзя позволять субъективным факторам искажать показатели."
