Но эта любовь изображена как реалистическая любовь Суламиты к своему возлюбленному, что соблазняет некоторых, недостаточно утвержденных в вере.
Кроме «Песни песней», в Библии имеются и многие другие места, которые также будут непонятны или не полезны для чтения некоторых духовно молодых христиан.
Указанное относится в особенности к неканоническим книгам Ветхого Завета.[1] Соборы не считают последние в полной мере богодухновенными, как 22 канонические книги. К неканоническим книгам относят книги: Товита, Иудифь, 2-я и 3-я книги Ездры, 3 книги Маккавейские, Премудрости Иисуса сына Сирахова, Премудрости Соломона, пророка Варуха, послание Иеремии (прим. авт.). В последних имеются места или труднопонимаемые (например, в книгах 2-й и 3-й Ездры), или места апокрифического характера (например, в книге Товита).
И хотя ап. Павел писал, что «все Писание богодухновенно» (2 Тим. 3, 16), но надо помнить и другие слова ап. Павла, что лишь «для чистых – все чисто» (Тит. 1, 15).
А многие ли из числа тех, кто считают себя христианами, могут быть вполне уверены в своей духовной чистоте?
Поэтому всем рядовым христианам можно рекомендовать читать и изучать преимущественно священные книги Нового Завета и Псалтирь. Книги же Ветхого Завета в оригинале надо изучать лишь богословам.
А прочим христианам надо знакомиться с ними не в первые годы своей сознательной духовной жизни, и лучше – в хороших сокращенных пересказах.
Чтение для ума и для сердца
«Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (МФ. 11, 25).
Необходимо отметить, что далеко не вся литература, посвященная вопросам религии, имеет одинаковое значение для души христианской и ее цели в жизни – стяжания Святого Духа Божия.
Можно питать мыслями ум, не затрагивая чувств сердца, и тогда мало пользы для христианина в отношении очищения его сердца от страстей и пристрастий и возращения в нем христианских добродетелей.
Надо помнить слова ап. Павла, что «знание надмевает, а любовь назидает» (1 Кор. 8, 1).
Поэтому следует предупредить тех христиан, которым импонирует богатство богословской эрудиции, и они забывают о значении сердца; здесь опасность жизни чисто умозрительной.
О частой бесплодности такого труда для души христианской так говорит схиархимандрит Софроний в своей книге о старце Силуане: “Богослов-интеллектуалист о писаниях старца, возможно, скажет: я не вижу здесь богатства богословской мысли; я не вижу здесь догматического ведения. Так скажет он потому, что его духовность принадлежит иному плану религиозной жизни.
Богослов-рационалист занят множеством проблем и ищет разрешения их на путях рассудочного умозрения. Его подлинный религиозный опыт невелик, главный опыт его принадлежит сфере рассудка, а не живого Богообщения.
Свою научную эрудицию и рассудочный опыт он считает духовным богатством и ставит его настолько высоко, что всякий другой опыт в его глазах отступает на второстепенный план.
Для человека подлинно религиозного, ищущего живого Богообщения, живущего Богом, очевидна наивность увлечения рационалиста. Он недоумевает в каком-то смысле – не понимает, как может умный человек удовлетворяться своими домыслами и отвлеченными построениями.
Здесь надо вспомнить и о том, как сурово отзывался старец Варсонофий Оптинский о тех богословских науках, которые преподавались в его время (начало XX столетия) в семинариях и духовных академиях.
