Решение конструкторских задач в системе «человек – техника» выявило в 1960-1980-х гг. повсеместное неэффективное использование человеческих ресурсов, а порой и «конфликт» человека и техники (не ожидаемые разработчиками явления монотонии, депрессии, аварийности, травматизма, брака и т. п.). Остро встала проблема гуманизации труда, гибкого управления всем спектром социально-экономических, социально-психологических и психогигиенических условий труда, что приводит к его переосмыслению и развитию организационной психологии, эргономики, эргодизайна.
Повышение роли и активности человека в производстве, равно как и ответственности и масштаба последствий за принимаемые решения, в последние десятилетия ХХ в. потребовало нового понимания человека – уже не только как субъекта труда, но и как активного субъекта своей жизни. Профессиональная деятельность уже не могла рассматриваться узко, как исключительно производственная активность. Жизнь потребовала пересмотра многих устоявшихся парадигм социальных наук в сфере образования, подготовки персонала, управления их карьерой и пр.
Новые исторические условия способствовали появлению ряда новых интегральных дисциплин, в которых психология занимает центральное место (андрологика, акмеология, психология профессий), и непременно вызовут к жизни новые, нам пока неизвестные.
1.5. Современная наука, или Структура научных революций
Каковы принципиальные отличия современной психологии труда от традиционной дисциплины – психологии труда? Вообще, каковы атрибуты современной науки? Что отличает один этап развития науки от предшествующего?
Одним из атрибутов современной психологии труда будем считать активную рефлексию, вторым – способность к обретению новых методологических и методических степеней свободы, способность к выходу в новое пространство, в новое измерение, способность к решению нового класса задач. В этой сложной картине онтологических, гносеологических и аксиологических составляющих познания мы выделим наиболее очевидный аспект – периодические смены доминирующих методов, правил, принципов, обозначаемых американским историком и методологом науки Томасом Куном (1922–1996) как научная парадигма [140], и соответствующие следствия этих изменений. Именно научная парадигма предопределяет как новое видение учеными мира в целом и предмета своей дисциплины, так и отдельных научных явлений, что, естественно, прямо выражается в эвристичности, научном и прикладном потенциале теорий.
В постпозитивистской философии[1] различают два подхода к пониманию эволюции науки.
Один из них ориентирован на построение рациональных моделей перемен в науке, включая изменение ее правил и норм (К. Поппер, В. Ньютон-Смит и др.). Второй – рассматривал прогресс в науке не как строго поступательный, выделяя нерациональные механизмы роста знаний и изменений в науке. Т. Кун, П. Фейерабент, Л. Лаудан и др. зафиксировали историческую изменчивость идеалов и норм науки, существование в одну и ту же историческую эпоху конкурирующих нормативных структур, поддержку и ориентацию разными учеными разных нормативных структур при создании теории и оценке эмпирических фактов.
Многие исследователи отмечают расплывчатость основного понятия «парадигма», признавая достоинства концепции эволюции науки по Т. Куну: идею борьбы исследовательских программ, периодической смены доминант, трансляцию в культуре образцов исследовательской деятельности, воспроизведению в структуре и функционировании теории особенностей ее генезиса [134, 238, 300]. Согласно Т. Куну, развитие науки идет не путем постепенного наращивания новых знаний на сложившийся
