Совсем новая экономика. Как умирает глобализация и что приходит ей на смену - страница 11

Это касается и ресторанов, и шопинга, и экскурсий, и пляжного отдыха, и водных развлечений.

В то же время не будем забывать, что до ковида важнейшим двигателем роста мировых потребительских расходов были массовые покупки самого широкого круга товаров и услуг в районах мега-шопинга типа лондонской Oxford Street, парижских Grand Magasin, токийских Синдзюку и Одайба или мадридской Puerto del Sol и что совершали эти покупки по большей части иностранные туристы. Соответственно, восстановление масштабов мирового потребления требует, помимо всего прочего, восстановления полноценного международного туризма.

В 2023 году, по данным Международной Туристической Организации, число международных путешественников, прежде всего туристов (примерно 1,3 миллиарда человек), составило 89 % от доковидного уровня, а в январе-сентябре 2024 года этот уровень был почти восстановлен. Их расходы на покупки товаров и услуг приблизились вплотную к предковидному уровню в 2023-м, а в 2024-м в большинстве ведущих стран-реципиентов были выше[11]. В Европе восстановление в туристическом секторе шло прежде всего благодаря внутриевропейскому туризму.

Чтобы только вернуться к уровню 2019-го, понадобилась пятилетка.

После ковида ограничителем международного туризма стало резкое ухудшение мировой геополитической ситуации. Россиянам стало сложнее ездить в турпоездки на Запад, а жителям западных стран – в Россию. Из-за закрытия воздушных пространств межконтинентальные перелеты требуют больше времени и денег. Те, кто едет в зарубежный тур, чаще предпочитают ближние страны.

Еще одно направление локализации – решоринг: возвращение компаниями производств из-за рубежа в свои страны вместе с переориентацией с иностранных на внутренних поставщиков промежуточных продуктов и услуг.

Это явление мы подробнее разберем в одной из следующих глав. Пока лишь отмечу, что пандемия вместе с геополитическим шоком придали ему новый импульс. Япония в ковидном 2020-м выделила 220 миллиардов иен, или около двух миллиардов долларов, бюджетных средств на поддержку фирм, которые «реорганизуют свою технологическую цепочку», возвращая производство из Китая домой и переориентируясь на внутренних поставщиков[12]. Еще 23,5 миллиарда иен получили компании, которые переносят производство из Китая в третьи страны.

Такая локализация тоже создает новый внутренний спрос, хотя она не всегда экономически эффективна.

Ковид нанес удар по цепочкам поставок, поскольку люди, обеспечивающие их функционирование, не могли регулярно выходить на работу. В результате возник дефицит материалов и компонентов, стали возникать огромные заторы в портах и на железных дорогах, а управленческий персонал предприятий разных стран в сложившейся неординарной ситуации нередко допускал ошибки, которые еще больше усиливали общую неразбериху.

Мир начал сползать к экономике дефицитов. Искусственный подогрев спроса на товары в развитых странах увеличивал отставание предложения, которое, в свою очередь, ускоряло инфляцию и в то же время порождало товарные дефициты. Они начали все чаще возникать и в Америке, и в других странах-лидерах рыночной экономики.

Если нет желанного товара, например персонального компьютера или автомобиля, его, конечно, можно заказать, но ждать в очереди придется месяцами.

С прохождением пандемии и окончанием локдаунов работа глобальных систем снабжения начала возвращаться в нормальный режим, но в 2022 году этот процесс прервал геополитический шок. Наступило время дестабилизации мировых поставок широкого круга важнейших видов продукции – прежде всего энергоносителей, продовольствия и материалов. За геополитическим шоком последовал снабженческий из-за разрушения связей между Западом и Россией. Проблемы с логистикой и финансированием создали перебои с поставками товаров, критически важных для жизни людей и функционирования мировой экономики. Из-за этого усилилась «большая мировая инфляция». За первые шесть месяцев после начала украинского кризиса мировые цены на природный газ выросли на 120–130 %, а на уголь на 95–97 %