Совсем новая экономика. Как умирает глобализация и что приходит ей на смену - страница 13

«Снабженческий шок» 2022 года отличается тем, что, во-первых, в породивший его международный конфликт непосредственно вовлечены крупнейшие мировые державы, и, во-вторых, он распространился на широкий круг ключевых товаров: энергоносители, продовольствие, удобрения, металлы, а также (для России как импортера) машинотехническую продукцию.

К концу 2022 – началу 2023 года мировой «снабженческий шок» был преодолен, но уязвимость глобальных цепей снабжения осталась.

McKinsey исследовал предложение 32 сырьевых и продовольственных товаров в мае 2023 года – год и три месяца спустя после начала украинского кризиса. По шести товарам – калий, природный газ, сталь, железная руда, ферросилиций, ванадий – восполнить снижение производства в России (как и на Украине) мировой экономике не удалось.

По пяти товарам – в частности, серебро, асбест и титан – снижение было перекрыто ростом производства в других странах. По 13 производство в России и на Украине выросло, но меньше, чем в мире в целом. К этой группе относятся[14] нефть, уголь, алюминий, кобальт, никель, подсолнечное масло, ячмень, овес.

А по восьми позициям – в частности, пшеница, чугун и палладий – производство в России выросло, а в остальном мире упало.

По целому ряду ключевых товаров происшедшее из-за геополитического шока сокращение предложения по-прежнему дает о себе знать.

Зажим предложения усиливается из-за того, что многие ключевые виды продукции зачастую крайне сложно доставлять тем, кто в ней нуждается. Наиболее яркий пример – срыв зерновой сделки[15].

Мир начал сползать к экономике дефицитов. Искусственный подогрев спроса на товары в развитых странах увеличивал отставание предложения, которое, в свою очередь, ускоряло инфляцию и в то же время порождало товарные дефициты. Они начали все чаще возникать и в Америке, и в других странах-лидерах рыночной экономики.

Вы скажете, что чувствительным остается и инфляционное давление. Так и есть. В 2023 году рост цен на продукты питания в большинстве стран мира находился на уровне порядка 5 % из-за повышения цен на удобрения, стоимости транспортировки и страхования рисков.

Но фундаментальная проблема скачков предложения заключается в том, что после 2022 года конфигурация мировых цепочек снабжения определяется уже не прежними параметрами экономической эффективности, а геополитическими факторами и соображениями безопасности – параметрами квазивоенной мировой экономики.

Происходящая перестройка этих цепочек приводит к тому, что, во-первых, на месте эффективных цепочек появляются неэффективные, но отвечающие геополитическим реалиям. Например, российская нефть продается в Индию или Китай, а оттуда в переработанном или сыром виде поступает в Европу. Или китайская компания покупает российский СПГ, а его излишки продает в ту же Европу. Или западная машинотехническая продукция поступает в Россию через Гонконг, Китай, Турцию или Мальдивы. Или шотландцы, отказавшись от российского угля, переключаются на низкокачественный и дорогой австралийский. Перечень таких примеров огромен.

Во-вторых, резко усилилось стремление государств к самообеспеченности основными видами товаров – как промышленными (наиболее яркий пример – полупроводники), так и сельскохозяйственными. А еще к замене трансграничных цепочек снабжения на внутренние. Курс на производство как можно более широкого круга товаров собственными силами ведет к распылению ресурсов и дублированию, мешая международному разделению труда и не позволяя использовать преимущества специализации.