— Возможно, вам все-таки стоит обратиться в агентство по обычному эскорту?
Я чуть толкнула дверь, давая Корнилову увидеть, что хочу войти, но он пока медлил.
— Да ну-у-у… Этих же шалав оттуда сразу видно. Кто наскреб бабосов — тот и снял. А мне надо, чтобы все охренели с того, какой я солидный, аж трандец, и реально богатый перец.
— Тогда давайте договоримся, что вы предоставите нашей девушке работать так, как необходимо, и на этом закончим препирательства?
— Ну ладно. Так чего там, смазливая хоть?
— Евгения, входите, — велел наконец шеф, и посетитель резко обернулся ко мне. — Судить вам.
— А… о… — Некрасов вскочил, давясь словами и не в силах сформулировать нечто связное, его лицо пошло пятнами, а глаза забегали. — Присаживайтесь!
С первого взгляда стало понятно на кой черт этому типу понадобилось обратиться в “Орион”. Субъект отчаянно пытающийся закосить под эдакого прибандиченого нового русского со всеми полагающимися атрибутами в виде малинового пиджака, цветастой уродливой рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами, чтобы видать было толстую золотую цепь с крестом. Явно зоновской работы четки и массивные перстни. Только на нем все это выглядело нелепо и как-то инородно. И пиджак мешком, и четки теребит нервно, а не вальяжно, да и все движения, мимика выдают отчаянно пытающегося придать себе несуществующей уверенности человека. Предполагаю с большой вероятностью, что в школьные времена он был тем самым ботаном, которого постоянно чморили, макая в унитаз, и он желает годы спустя утереть нос своим обидчикам, козырнув финансовой состоятельностью и обретенной брутальностью, но не факт, что выйдет. Вот меня бы он ни за что не убедил.
Некрасов суетливо пододвинул мне свой стул, но я качнула головой, оставшись стоять.
— Здравствуйте. Нам лучше сразу привыкать к рабочему взаимодействию. Согласно сценарию по осуществлении вашей охраны это я буду передвигаться и стоять за вашей спиной в помещении, проводя мониторинг на предмет возможной угрозы.
— Офигенно! — пробормотал мужик и сверкнул радостно глазами на Корнилова, будто поверить еще не мог в свою удачу. — А это… в платье такое… ну чтобы в облипку и плечи со спиной голые можно надеть? Я плачу!
— Господин Некрасов, и снова напоминаю вам, что сейчас декабрь, и мы не агентство, в котором вы можете нанять и экипировать спутницу на свой вкус, — Михаил Константинович — кремень.
— Ладно-ладно, я не тормоз же совсем в натуре. Ну хоть, очки ей такие зеркальные, типа авиаторы, кобуру на виду и губы намазюкать ярко-красным — вариант?
Зеркальные очки? На вечернее мероприятие? Зимой? Да… уж…
— Евгения, в этих моментах вам решать, — обратился ко мне Корнилов.
— Не думаю, что очки и яркий макияж станут для меня помехой в работе, — безразлично пожала плечами.
— О, ну ништяк-ништяк. Че, давайте подмахну ваши писульки тогда, — обрадовался бывший мальчик для битья.
Он еще минут десять трещал, громко и ненатурально корча из себя развязного мачо, но наконец свалил, дважды напомнив, что в шесть вечера заедет за мной в наш офис, и утопал в бухгалтерию. Корнилов же указал мне взглядом на стул перед своим столом.
— Евгения, вы чувствуете в себе уверенность выполнить это задание? — спросил, дождавшись, пока сяду.
— Да, Михаил Константинович.
— В чем-то усматриваете возможные трудности?
— Да. Если объект переберет с алкоголем на мероприятии и решит проявить агрессию на фоне явно имевших место старых обид и придется нейтрализовать его самого во избежании получения травм.
