Союз-77. Книга-1. Теория заговора - страница 33
– Пожалуйста, только не объясняй, – попросил я, – хорошо?
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится ещё, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую…
Последние две строчки я мысленно добавил от себя, по памяти из Цветаевского первоисточника. В песне их не было.
– Ну, знаешь, если такие вещи ещё и объяснения требуют… – нервно засмеялась моя бывшая возлюбленная.
– Как раз нет, – кивнул я. – Не требуют. Слушай, Ляля, ты умная, красивая, утончённая и вообще, сладостная мечта всех существ мужского пола. Давай так, пока между нами ещё не случилось ничего непоправимого, пока ты не бросила к моим ногам цвет своей невинности и не загубила юность на то, чтобы пытаться осчастливить такого непроходимого идиота и неотёсанного солдафона, как я, совершенно бесперспективного, грубого и неинтеллигентного, чтобы не приходилось сгорать от стыда в обществе за мои мужланские шутки… что ещё-то? А, пока я не обнюхал каждую юбку в радиусе ста километров и не начал прикрываться командировками для сокрытия пошлых адьюльтеров, давай с тобой остановимся.
Она молча хлопала глазами, пока я цитировал её же саму из недалёкого будущего. Каждое из этих слов я слышал от неё много раз и, возможно, они уже сейчас вызревали в её головке. Мы остановились, но Пугачёва не останавливалась и продолжала рвать отношения невзирая ни на что.
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами,
За то, что Вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не Вами…
Только «увы» я бы заменил на «ура»…
Ляля сбросила мои руки со своей осиной талии, отстранилась и залепила мне пощёчину. Почти. Особого эффекта добиться не удалось, поскольку я успел уклониться.
– Ты… – зло прошептала она, на глазах превращаясь в ужасную фурию, – предатель и… бесчестный подонок! С этой минуты не смей приближаться ко мне и даже не думай просить прощение. Ты… ты мизинца моего не стоишь! Видеть тебя не желаю! Бабник!
Блин… кажется, я её всё-таки травмировал. Ничего теперь не поделать. Надо конечно было как-то поаккуратней, барышня, всё-таки, натура тонкая. Ну… или почти тонкая. А с другой стороны, что ещё можно было сказать?
– Не поладили? – раздался рядом голос Люси.
– Ну, типа, – хмыкнул я.
– Печально. Это что… твоя девушка?
Я фыркнул, не сдержался, но промолчал.
– Легко рубишь связи…– покачала она головой.
– Не стоит делать поспешные выводы, – пожал я плечами.
– Ну, это дело не моё, я просто попрощаться хотела. Завтра вставать рано. Ладно, классно ты эти штуки делал.
– Лунную походку? – спросил я.
– Ага, её. Ну, пока.
– Подожди, я тебя провожу.
– Нет-нет, не надо, зачем? Иди лучше помирись с девушкой.
– Мы же про царство свободы не договорили, – усмехнулся я. – А чтобы мириться, надо поссориться для начала.
– Вообще-то, справедливости, а не свободы, – поправила меня она, – но это неважно. Какое тут царство, нам же надо урожайность поднимать, надои опять же. Одну доярку ты, кстати, спас, спасибо тебе от коллектива.
– Галку что ли?
– Конечно её. Ну, а когда повысим показатели, тогда и про справедливость подумаем, и про царство.
– Хорошо, я против надоев ничего не имею. Идём.
Мы вышли из клуба. Воздух остыл и стал холодным и мглистым. Осенним. Дни стояли тёплые, почти летние, а вот по ночам становилось понятно, что лето уже закончилось. Люся передёрнула плечами и запахнула тонкое пальто. Я поднял голову. Звёзд не было.