– Скажите, ритуал удался? – спросила Ольга.
– Сами подумайте, лежала бы тогда ваша гражданка Ушакова в морге?
– И почему же ритуал не получился?
Эксперт пожал плечами.
– Сложно сказать, коллегия разошлась во мнениях. Но, как мне кажется, причина была в неточном совпадении «сосудов».
– Что вы имеете в виду?
– Ну, ведь гражданка Ушакова не владела магией, как колдунья Титова. По всей видимости, для успешного проведения ритуала это было существенно.
– Еще вопросы к свидетелю обвинения? – Судья покрепче уперлась ногами в пол и сцепила руки в замок. Нельзя было показывать весь ужас, который она сейчас испытывала, даже просто представляя себе то, что сотворил в ту ночь Федотов.
Вере стоило недюжинных усилий снова собраться. Ольга знала ее едва ли не с пеленок, как знала и то, что бороться она будет до последнего. Вместо слов у нее изо рта вырвался напряженный выдох.
– Ваша честь, я все еще не понимаю, как показания свидетеля обвинения относятся к подсудимому Федотову? Ритуал некромантии… – прения давались ей тяжело, – …с участием гражданки Ушаковой мог провести кто угодно, и если больше нет никаких улик…
– Я как раз собирался приобщить к делу одну. – Бобров сегодня блистал. – Раз уж мы добрались до лаборатории почвоведов, то решили проверить все, даже пылинки на вороте рубашки, в которой подсудимый Федотов разделывал мясо, а затем и гражданку Ушакову. К счастью, хватило только анализа земли с его калош. – Справка облетела зал суда. – Истощенный чернозем с кровью.
Федотова будто облили воском: он не двигался, не моргал, не дышал, наклонился над горизонтом Пизанской башней. От шелеста бумаг прокурора его повело, конвоиры подхватили его под деревянные конечности и попытались усадить на скамью, но гравитация настаивала на своем и тянула его вниз.
– Ваша честь, сторона обвинения ходатайствует о переквалификации уголовного дела.
Вера распустила собранные заколкой волосы и запустила в них дрожащие пальцы.
– И на какую статью? – У нее не было сил смотреть на Боброва.
– Убийство с целью совершения ритуала некромантии.
Светлая масса воды на глазах темнела и перетекала на левую чашу весов правосудия.
***
Ольга была такой же истощенной, как чернозем на калошах Федотова. Она потеряла счет стаканам с водой, которые влила в себя за последние полчаса.
Бобров гордился: первое дело да еще с некромантией. О том, что без помощи Бржезинской он бы никогда не додумался пройти вниз по реке, он благоразумно нигде не упоминал, но оттого на этого непутевого дебютанта Ольге смотреть было вдвойне противнее. Марк, конечно, обещал проставиться, заранее притащил ей кулек вафельных конфет и клялся быть должным до гроба.
В конце заседания Вера пожала ему руку: она лучше него понимала, что в суде ищут правду, но оказаться готовой к такой истине было сложно.
Ольга разулась, сбросила с ног туфли, засунула за щеку шоколадную конфету Боброва и позволила себе прикрыть глаза. Федотова ждала смертная казнь, а Ушакову – спокойствие.
А вот ее нет. Голос Меншикова был слышен еще из коридора.
– Оленька, здравствуй. – Князь умудрялся выглядеть бодрым в любое время дня и ночи, чем неимоверно раздражал окружающих. – Не помешал?
– Помешали.
– Старался. О, у тебя тут конфетки? – Ольга нехотя подтолкнула к краю стола пакет, но глава разведки шагнул ровно в противоположную сторону и высунулся головой за дверь: – Настенька, сделай чаю, будь так добра. Оль, ты будешь? – Бржезинская не поменялась в лице. – И Ольге Феликсовне сделай. С лимончиком.
