На второй половине, выделенной приподнятым полом-подиумом, была установлена большая мраморная столешница на манер барной стойки. Вокруг расставлены высокие стулья, на которых сидели гости. В основном парни. Пили пиво и коньяк. Многие узнавали Альберта и подходили поздороваться:
– Здорово, Алмаз, давай к нам.
– Занят. В другой раз как-нибудь.
Потом послышалась ругань и возмущенный женский голос:
– Отстань, придурок! Отстань от меня! Мы так не договаривались!
– Куда собралась? – мужской голос и пьяный гогот.
Входная дверь открылась и вошел Леван. Альберт кивнул ему.
– Здравствуй, Альберт, здравствуй, дорогой! – сказал Леван с улыбкой, старательно перекрикивая шум.
Он подошел и потряс руку Альберту. Потом начал выкладывать из пакетов нарезки сыра, колбасы и звенеть бутылками с алкоголем. Атмосфера возле барной стойки накалялась, но пьяные ссоры были делом нередким. Альберт подцепил кусок бекона и отправил в рот, наблюдая как белобрысый парень под смешки остальных грубо тискает девушку в коротком розовом платье. На ее оголенные плечи падал свет от плафона, спускавшегося с потолка, и Альберт разглядел татуировку фламинго.
– Ээээ, Стас, зачем так делаешь? Остынь! – хозяин недовольно покачал головой, но белобрысый оставил его слова без внимания.
Девушка заплакала и вцепилась зубами в ладонь белобрысого.
– Вот сучка, – выругался тот и, размахнувшись, ударил ее по лицу.
Вообще-то Альберт был далек от джентльменства. Но в этом малолетнем ублюдке, к коим он сразу причислил Стаса, безошибочно разглядел жажду превосходства примитивного садиста. А вот этого он уже не любил.
Поэтому Альберт подошел к белобрысому и одним ударом разбил тому нос.
– В следующий раз руку сломаю, – пообещал он.
Пару мгновений Альберт ждал будет ли ответ, но кроме истеричной брани и взгляда полного бессильной злобы ничего не последовало. Тишину опять нарушил гул голосов и смешки, как будто ничего не произошло.
Немного позже Альберт вышел из квартиры, закурил и начал спускаться. Он услышал, как наверху щелкнул замок и раздались быстрые шаги. Альберт затаился. Из-за поворота вынырнула та самая девушка в розовом платье. Увидев его, она запнулась и в нерешительности замерла на ступеньке. Какое-то время они смотрели друг на друга.
– Я с тобой хочу, – наконец, сказала она.
Альберт окинул ее взглядом. У девушки были длинные черные волосы и выразительные глаза. Она уже успела умыться и привести себя в порядок. На вид – лет двадцать с небольшим.
Он кивнул:
– Пошли.
– Меня Женя зовут, – сказала она, догоняя его.
– Альберт.
– Я знаю, как тебя зовут.
В ту ночь он купил бутылку красного, поймал машину, и повез ее в комнату на Васильевский. К утру он знал всю ее нехитрую историю. Глядя на него масляными от долгого секса глазами, Женя курила, пила вино и болтала без остановки:
– Да я про этот театральный выдумала все с самого начала. Кому я тут нужна? – с беспечностью говорила она, – актриса из Мухосранска. В нашей дыре работу все равно не найти. И папаша мой, алкоголик, задолбал. Мать все время ноет и ноет.
– Нашла? – спросил Альберт. Он курил, сидя на подоконнике, и смотрел в распахнутое настежь окно.
– Что нашла?
– Работу нашла?
– Ну так, – Женя отвечала уклончиво, – ты только не думай… я теперь только с тобой. Я курсы по маникюру окончила. Могу в салоне работать.
На зиму Женька действительно устроилась в салон мастером по маникюру. Жили они неделю у Альберта, неделю у Женьки в общежитии
