– Профессор, – произнёс Шанц, помедлив. – Я считаю… я просто убеждён, что это несвоевременное решение.
– Вы серьёзно? – безучастно откликнулся Волков.
– На мой взгляд ещё рано выводить его из этого состояния. Если честно, я бы на некоторое время вообще заморозил проект.
– Посмотрите, какой красавец, – со спокойным удовлетворением произнёс профессор. – Он жаждет предъявить себя миру, а вы хотите свернуть проект. Кстати, все физиологические показатели нашего «Доминанта» в норме.
Последние слова профессора, произнесённые им с безразличием и каким-то отрешённым, по-детски мечтательным выражением лица, вывели Шанца из себя, и он повысил голос:
– Плевать на внешние показатели, даже если они очень обнадёживают! Одним словом, нужно заново провести вскрытие и повторить все анатомические исследования. Я бы взялся за это сам, причём немедленно!
– Чего вы боитесь? – скорчив недовольную мину, спросил Волков.
– Мы тут не в детские игры играем. Лучше перестраховаться лишний раз, чем после в спешке заметать следы, как это нередко бывало раньше.
– Успокойтесь, я абсолютно уверен в успехе!.. Да и потом, сроки поджимают, доктор. Мы и так затянули с проектом, а наши спонсоры уже требуют отдачи. Нельзя сбрасывать это со счетов, иначе нас просто лишат финансирования. И тогда вы поедете домой, где вас с нетерпением ждут, не так ли?
Доктор Шанц снова почувствовал себя проигравшим в этой словесной баталии. Действительно, сложно было на это что-то возразить. В тех краях, откуда он сбежал, напортачив по юридической части, его ждали лишь несколько полицейских чиновников из следственного комитета, которые были рады задать ему несколько вопросов отнюдь не для научного журнала, и, наверное, больше никто. В последней дискуссии как всегда победил профессор. Он и его спонсоры.
2
Костя Пришвин добрался до Нареченска из родной Самары на нескольких видах транспорта: поездом, автобусом и, наконец, просто автостопом. Уже на второй день пути к своей конечной цели, научному институту, находившемуся где-то за чертой этого небольшого провинциального городка, Костя понял, что мобильную связь ему, вероятно, в ближайшее время не восстановить и соответственно он может забыть и обо всех банковских услугах, когда у него закончатся последние наличные деньги.
В последний раз на пустынной дороге по направлению к институту Пришвина подбросил загорелый местный парень на самосвале ЗИЛ-130. Они тряслись на ухабах около часа, перетирая разные темы от политики и современных научных разработок до красивых девчонок из Иваново и ценах на вещевых базарах в Подмосковье, где Косте когда-то довелось побывать, пока шофёр не остановился у оживлённого скудной растительностью предгорья – отсюда начинала виться почти неприметная каменистая тропинка, терявшаяся среди иссушённых солнцем, красноватых соляных холмов.
– Вообще-то мне нужен институт Биотехнологий, – заметил Пришвин, оглядывая окрестности, чем-то напоминающие марсианский пейзаж. – Разве это здесь?
Загорелый парень молча указал на покосившуюся табличку, видневшуюся поодаль у подножия склона. На ней можно было разобрать слегка затёртую от времени и суховеев, аккуратно выведенную чёрной краской, надпись:
«БИОСФЕРНЫЙ РЕЗЕРВАТ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН!»
Пришвин радостно кивнул:
– То, что нужно! Далеко отсюда до института?
Местный с каким-то испугом посмотрел на Костю и сказал:
