Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда я вышел из машины и быстро направился к Сэму и судебно-медицинскому эксперту. Они стояли рядом, глядя в тусклый свет утреннего мрака, и о чем-то обсуждали. Сэм выглядел так, будто сам не спал, его глаза были обведены темными кругами, а его лицо отражало смесь усталости и профессиональной настороженности. Когда я подошел ближе, они оба обернулись ко мне, ожидая ответов на вопросы, которые у меня не было.
– Рад видеть тебя таким чудесным утром, – сказал он с легкой усмешкой, но успел зевнуть, что выдало его усталость.
– Да уж, такие встречи всегда радуют, – пробормотал я, не скрывая недовольства. Я не был настроен на шутки, даже в такие моменты. – Что у нас?
Сэм кивнул в сторону огражденного участка. Я взглянул на место происшествия: призрачные огни полицейских маячков ярко контрастировали с темными тенями деревьев, создавая зловещую атмосферу. На землю легла утренняя прохлада, и я почувствовал, как мурашки пробежали по коже.
– Девушка, – сказал Сэм, его голос стал понурым. – Личность пока не установлена, на вид не старше двадцати пяти.
Я кивнул, переведя взгляд на шершавый асфальт, где на мгновение залегли мои мысли.
– Стив, – обратился я к судебно-медицинскому эксперту, высокому лысому мужчине, который с помощью перчаток обследовал тело. – Что по первой жертве?
– Почерк такой же, – ответил Стив, не отрываясь от своей работы. – Вырезано сердце, серебряная монета во рту.
Я мельком взглянул на труп на земле, облегченно отводя глаза от ужасной картины. Мы уже сталкивались с подобным ранее; однажды было достаточно, чтобы оставить след в моей душе.
– Ты уже окончил осмотр первой? – спросил я.
– Сегодня придут все результаты анализов, и к девяти у тебя будет отчет, – сказал он, отложив инструменты.
– Хорошо, – сказал я, сжимая зубы. – Этому уроду не хватило одного убийства, решил продолжить свои игры.
Сэм кивнул, его лицо выражало страх. Что он делает в полиции, раз так боится. Это было для меня загадкой.
– Улики есть какие-то? – спросил я.
– Ничего, – ответил Стив. – Орудия убийства нет. Рана, оставленная им, с неглубоким порезом; сложно определить тип орудия.
Я вскипел.
– Если рана неглубокая, какого черта она тогда размером с мою голову?
– Убийца просто сделал надрез, – неожиданно заговорил Сэм. – Сердце будто вырвал руками. Слишком рваная рана. И неаккуратная работа.
– Понятно, – сказал я, брезгливо отводя взгляд. – Осмотрите округу. Свидетели есть?
– Да, бабушка, – сказал Сэм. – Она выгуливала собаку и увидела труп.
– Какому идиоту пришло в голову выгуливать собаку в пять утра? – разозлился я.
– Не знаю, – пожал плечами Сэм, его голос звучал неуверенно.
– Вы допросили ее? – резко спросил я.
– Еще нет, – растерялся он. – Вас ждали.
– Вези на допрос, – фыркнул я, еще больше уставая от этой ситуации. – А я дальше спать. Допрос проведешь сам, практикант.
Я развернулся и пошел обратно к своей машине. Каждым шагом я накапливал раздражение: от коллеги, который не умеет работать, от убийцы, который продолжает терроризировать город, и, конечно же, от самого себя, что вновь втянулся в эту жизненно непонятную череду ужасов. Когда я сел за руль, животный страх и холодный гнев смешались с неприязнью ко всему происходящему. Чуть дёрнулись пальцы, когда я вставил ключ в замок зажигания. Машина стонала, как старый знакомый, когда я повернул ключ – в лицо мне ударил холодный воздух. Я вдохнул, но вместо ожидаемого ощущения свежести, в груди разливался только негатив. Кофе, да, мне очень нужен кофе, но даже чашка не могла бы вымыть из головы ту тривиальную, жуткую историю об убийстве, которую я лицезрел утром.
