– Вон оно что, – говорит Андерсон с фальшивым пониманием. – Ты только что приехала и впервые в жизни видишь эту девушку. Предположим, что это правда. Что произошло?
– Тесс и Илай узнали про пожар. – Мне хочется посмотреть на Тесс, чтобы она подтвердила мои слова, но я знаю, что, если отведу взгляд хоть на секунду, Андерсон сочтет это доказательством вины. – Они хотели… Мы хотели посмотреть. Поэтому поехали сюда.
– Выходит, когда вы приехали, пожар уже начался?
– Да. – Я пытаюсь вспомнить, как все было. Тесс или Илай – кто из них получил сообщение? – Кто-то увидел пожар и рассказал нам.
– Потому что это земля Нильсенов. – Андерсон кивает на поля, на подступающий все ближе огонь. – Можешь выдумывать что хочешь, Марго, но вы с ней Нильсены. В нашем городе это кое-что значит.
– И что же? – спрашиваю я, и не только для того, чтобы бросить ему вызов: я должна знать.
Андерсон невесело улыбается.
– Проблемы.
Марево адреналина отступает, и на его место приходит покалывающая, пульсирующая, смазанная боль.
– Я не вру. Мы смотрели на пожар, и я увидела, что в поле кто-то есть. – Земля вдруг уходит из-под ног, жар накатывает волной и отступает снова. Мне нужна вода. Нужно присесть.
Вдох. Глаза на полицейского.
– И я пошла посмотреть.
– Просто взяла и побежала в огонь? – не отступает Андерсон. – И не испугалась?
Тут надо быть осторожнее. Я одна, и они неспроста не допрашивают Илая, который вынес тело с поля. Представь, что перед тобой мама, говорю я себе, и она в ужасном настроении. Что ты ей скажешь?
– Конечно, испугалась. Но я подумала, что кому-то нужна моя помощь.
– Понимаю. – Андерсон кивает, как будто поверил, но ни один мускул в его теле не расслабляется. – И ты побежала на помощь. Что дальше?
– Лиланд и Полк уже едут, – говорит Коннорс. Он кивает третьему полицейскому, который расставляет за спинами Тесс и Илая дорожные конусы. – Мезер их встретит. Поехали? Воды бы ребятам. И врача.
Врач. Я опускаю глаза на опаленные ладони и вдруг чувствую, как печет кожу на лбу, как будто тело только сейчас осознало, что ему больно.
– И что ты сделала потом? – давит Андерсон, наклоняясь вровень со мной. – Коннорс прав, тебе нужно получить первую помощь, но сперва мы должны расставить все точки над «i», Марго. Сейчас.
Не обращай внимания, твержу я себе, не обращай внимания на опаленную кожу и огонь, все еще ревущий в венах. Сперва нужно закончить с этим.
– Я попыталась ее поднять. Но не смогла. А потом пришел Илай. Он ее вынес. Потом приехали вы.
Секунду никто не двигается. Возможно, у меня получилось? Возможно, мы все просто оказались не в том месте и не в то время, и в этом нет нашей вины.
Андерсон вздыхает.
– Все было бы куда проще, если бы ты перестала врать.
– Я не вру, – говорю я. Это все, на что меня хватает. Я слишком устала и ничего не понимаю. Эти люди расспрашивают меня о пожаре, когда главный вопрос лежит на земле с распахнутыми глазами и остановившимся сердцем. Часть меня хочет снова упасть рядом с ней на колени, соприкоснуться с ней лбами, убедиться, что глаза меня не обманывают; другую часть начинает мутить от одной только мысли об этом.
– Ясно, – говорит Андерсон. – Раз так, поехали в участок.
Коннорс слегка ослабляет хватку на моем локте.
– И еще надо позвонить Вере.
– Само собой, – кивает Андерсон, покачиваясь на пятках. – Но это подождет. Сперва мы с Марго побеседуем.
– Послушайте! – Тесс сбрасывает с себя руку Илая и шагает к нам. Труп она обходит по широкой дуге, но в остальном по ней и не скажешь, что она вообще заметила лежащее на дороге тело. В ней нет ни капли того страха, что скрывается за всеми моими поступками. – Вы не можете ее увезти. Мы несовершеннолетние. – Она встает передо мной, слегка цепляя плечом. – К тому же я уже сказала, что Марго все утро была со мной. Не знаю, что вы там себе придумали, но это правда.
