Меня Бог отвёл от участи заложника, но на душе больно за девушку, воспользовавшуюся моим билетом в Норд-Остовский ад.
***
Спецоперация прошла. Много людей погибло.
Всё это время я не находил себе места. Мне хотелось скорее узнать, жива ли подруга Светы, помочь чем-то. Сведения поступали, казалось, слишком медленно. Наконец, пришла весточка от родителей, что их дочь в больнице. Ужас заточения и газ, пущенный в зал Норд-Оста, не пошли ей на пользу. Слава Богу, что выжила в этом кошмаре.
– Света, окажи ей и родителям всю необходимую помощь! – сказал я в трубку телефона.
– Обязательно, я только этим и занимаюсь, Леон Жильевич.
– Хорошо! Денег не жалей, возьми сколько надо!
– Всё в порядке, не волнуйтесь! Её родители Вас очень благодарят.
– Не за что. Продолжай в том же духе.
– Хорошо.
– Пока. Звони, если что-то понадобится.
– Всё поняла. До свидания.
Я звонил из дома. Все эти дни я не ездил на работу, почти не отходя от телевизора. Душевный груз не давал мне заниматься бизнесом. Казалось бессмысленным сидеть в офисе. Для меня было главным здоровье этой девушки, которую я никогда в глаза-то не видел, чувствуя себя виноватым перед ней за подарочный билет на встречу со смертью.
Видимо, так устроен внутренний мир человека, жаль, что не каждого, когда совесть начинает диктовать свои условия, заставляет жить по её законам. Она сделала меня должником девушки, перед которой, по сути, я не виновен.
Так распорядилась судьба, но душа говорила о моей причастности к этому случаю. Точно так же, как однажды я почувствовал свою вину за то, что, глядя проездом на Останкинскую башню, подумал, как давно я не был на «Седьмом Небе», удивляясь её стойкости, несмотря на время эксплуатации, кризисы, ураганы. На следующий день она горела. Мне казалось, что сглазил её именно я, и существует моя вина в случившемся пожаре, приведшем к жертвам.
В одном из офисов на стене размещалась панорама с видом небоскрёбов-близнецов Нью-Йорка. Они поражали меня размахом, величием. Вскоре их не стало вовсе. Мой приятель вышел из одного из них за десять минут до самолётной атаки террористами на эти символы американского благополучия.
Понятно, конечно, что во мне работало некое предчувствие беды, но душа болела от этого не меньше.
В данном случае был задействован мой собственный билет, доставшийся другому человеку волей какого-то рока. Это меня тревожило по-особенному, как личное.
Иногда бывало в бизнесе, что после начала дел с кем-то новым, всё начинало рушиться, шли убытки, которые прекращались лишь после расторжения совместной работы с этим человеком. Словно присутствовал рок, несущий негатив в позитивное мероприятие. Таких людей, надо сказать, немало. Но когда возникла угроза жизни девушки, попавшей вместо меня в беду, я впервые ощутил себя по-настоящему виновным в данной ситуации.
Мне хотелось увидеть бедолагу, узнать о её жизни до случившегося. Я попросил Светлану организовать встречу.
– Леон Жильевич, пока не стоит её беспокоить. Она не в том состоянии.
– Так серьёзно?
– Просто не хочет пока никого из посторонних видеть, да и нервы приводит в порядок.
– Хорошо. Сообщи, когда будет возможно встретиться.
– А Вам это надо?
– Светлана, а ты как думаешь?
– Моё мнение, что это лишнее. Вы помогли ей – уже достаточно.
– А ты себя представь на моём месте.
– Одна уже побыла на Вашем месте. Спасибо.
– Ну вот, ведь понимаешь.
