Созвездие Мира - страница 9

После бесед с классной руководительницей Вера всякий раз пыталась внушить дочери, как нужно вести себя в школе, но Мира искренне не понимала, в чём её вина – подумаешь, поставила фингал ненавистному Павлову! Он же первый начал. А как надо было поступить, молчать и терпеть, что ли?!

– Ирина Сергеевна опять жаловалась на твоё поведение. – Так обычно начиналась каждая речь Веры после очередного родительского собрания. – Она говорит, что девочка ты умная и очень способная, учишься легко. Но почти каждый день у тебя какие-то драки с мальчишками… Постоянные замечания за болтовню на уроках. Она просит как-то повлиять на тебя. Ну почему ты не можешь вести себя спокойно, как все дети?.. Что опять за история с этим Павловым?! – Вера сокрушённо качала головой.

– А что я такого сделала? Они с Рындиным сами меня задирают! – делала Мира невинные глаза. – Если не врезать им как следует, они вообще на шею сядут и будут ноги об меня вытирать. Пусть знают своё место!

Наверно, у Веры плохо получалось вразумить дочь. Едва услышав на свою нравоучительную речь искреннее возмущение Миры, она сразу сдавала позиции и отступала. В этом была суть её натуры – всем угодить, всем уступить, чтобы сохранить мир и гармонию в семье. Что греха таить, получалось не очень, мир в семье был изменчивым, хрупким и шатким. Сама Вера как раз привыкла молчать и терпеть, но это уже не действовало. Она чувствовала, что всё медленно, но неуклонно катится в пропасть. Отношения с мужем в последнее время сильно изменились. А Верины уступки зашли слишком далеко…

Если после армии перемены в Олеге были не очень заметны, они только-только давали ростки, то после смерти Александра Михайловича Олег совсем слетел с катушек – выпивать стал всё чаще, а выпив, становился просто неузнаваемым. Внешне это выражалось в грубости, оскорблениях и злобных выпадах, а что крылось внутри – об этом Вера могла лишь догадываться.

Его словно глодало что-то, осаждали какие-то тёмные воспоминания. Сильный и авторитетный отец был очень мощным сдерживающим фактором, и при нём Олег не мог позволить себе поддаться этим воспоминаниям, этой злой силе, этой неведомой тоске, что сжигала его душу. Причём Александр Михайлович не использовал никаких принудительных мер по отношению к сыну – не кричал, не стыдил, не упрашивал. Он обладал уникальным свойством – одно лишь его присутствие, его существование в этом мире уравновешивало в Олеге две части его противоречивой натуры. В его отце при всей страстности была удивительная спокойная сила, непоколебимость, которую не согнуть, не сломать. Олег чувствовал эту силу и внутренне опирался на неё, но когда отца не стало, всё рухнуло. Опора выскользнула, как перила из-под пальцев, и Олег оступился. И некому стало удерживать его вырывающийся гнев. Другие люди из близкого окружения не имели способности выравнивать шаткое состояние Олега. Верочка была слишком слаба, Мира слишком мала, а мать не так влиятельна, как отец. Как ни старалась Екатерина Сергеевна взывать к чувствам и разуму сына, тот становился еще более раздражительным и неуправляемым. Чем сильнее он пытался уйти от явных проблем с самоконтролем, тем больше получал контроля со стороны матери, что в итоге превращалось в невыносимый замкнутый круг всеобщих страданий.

Впрочем, Олег заметил, что, когда выпьешь, веселиться и развлекаться тоже интереснее. Всё вокруг внезапно оживлялось, краски становились ярче, шутки смешнее, настроение задорнее. На разные дружеские тусовки Олега с Верой приглашали частенько – Олег играл на гитаре и пел, был просто душой компании, а Верочка молчаливо и с любовью на него смотрела.