А еще она обрадовалась, убедившись, что рядом с ее домом никто не прячется. Поллес со своими людьми, возможно, так и торчит в том переулке, или, что вероятнее, они все вернулись с обделавшимися товарищами к царю. Ариадна принесла ведро воды из ближайшего колодца и оставила нового знакомого устраивать коня в сарайчике. Сама же поспешила внутрь и зажгла масляную лампу. Ее руки дрожали. Пытаясь восстановить самообладание, девушка села на трехногий табурет. Можно ли сказать, что ее положение улучшилось? На самом деле она только что поменяла одну опасность на другую. Каким бы грозным воином ни был ее заступник, он не может сражаться со всеми людьми Котиса. Но, несмотря на отчаянное положение, в сердце Ариадны вспыхнула искра радости. Он не обязан был вмешиваться. Большинство здравомыслящих людей развернулись бы в другую сторону, едва завидев царских телохранителей. А он вместо этого спас ее, рискуя собственной жизнью. Как ни странно, Ариадна почувствовала проблеск надежды. Этот воин не мог не понимать, в каком они положении, но оставался спокоен, даже невозмутим. А значит, у него был план.
Он вошел и запер дверь на засов. Девушка улыбнулась:
– Как там твой конь, накормлен и напоен?
– Вполне, – ответил он с довольным видом.
– Ты так заботишься о нем…
– Забочусь. Он носил меня или был рядом больше пяти лет непрерывной войны.
– Пять лет войны – это много.
– Поэтому я и вернулся домой. Чтобы повесить меч на стену и немного пожить спокойно. А вместо этого поступаю ровно наоборот. – Он криво усмехнулся. – Признаюсь, я не удивлен. Всадник частенько делает так со мной, а ему лучше знать.
– И все же я сожалею, – сказала Ариадна, чувствуя себя еще хуже.
– Мы уже это обсудили. Вмешаться – мое решение. «Так же, как и войти в селение, несмотря на то что меня узнали».
– Это так, – признала она. Потом добавила: – Я даже не знаю, как тебя зовут.
– А я – как тебя, – с улыбкой ответил он.
– Ариадна. – Она покраснела.
– Для меня честь познакомиться с тобой. Я Спартак.
Девушка нахмурилась. Она откуда-то знала это имя, но не могла вспомнить, откуда именно.
– И сколько же ты отсутствовал?
– Около восьми лет. Ты здесь не настолько долго.
– Да. Всего шесть месяцев.
– Когда Котис принялся докучать тебе?
– Практически с самого моего приезда. До сих пор мне удавалось отбиваться, но сегодня он почему-то решил, что с него довольно. Он якобы приглашал меня на ужин, но это была лишь видимость. Чтобы он…
– Могу себе представить, – перебил ее Спартак. – Я знал, что этот сукин сын – убийца, но что он еще и насильник? Мир определенно станет лучше без него. – «И если Всадник пожелает, конец его вонючей жизни положит мой клинок».
– Так, значит, слухи правдивы?
– О да, – с горечью ответил он. – Когда Рес, предыдущий царь, умер, Котис убил его сына и наследника. Ситалк, мой отец, должно быть, попытался вмешаться, потому что его тоже убили.
– Твоего отца убили? – в ужасе спросила Ариадна. – А откуда ты узнал?
– Встретил в полумиле от ворот мальчишку, который гнал стадо. Разговорить его было нетрудно. Я сомневался, верить ли его рассказу, но один из стражников оказался давним товарищем отца. Он все подтвердил. Как и друзья, с которыми я успел наскоро переговорить.
– Мне очень жаль. – Она хотела коснуться его руки, но внезапно смутилась.
Спартак нахмурился еще сильнее:
– Ничего, вскорости Котис и Поллес, кем бы он ни был, пожалеют об этом.
