«Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - страница 2

Гораздо хуже, что полоса почти полного штиля охватила некогда переполненные, кипящие стадионы. «Не получая разрешения сорганизоваться, как полагалось бы, чтобы стать вровень с противниками, будучи окруженным враньем, голословным заушательством, дискриминацией, попав под начало людей несведущих, нахрапистых, а то и нечистых на руку, конъюнктурщиков, «брошенных», чтобы ликвидировать прорыв, футбол наш на глазах начал хиреть…»4, – констатировал с болью Лев Филатов. Наш футбол был серьезно болен. Подозрительное миролюбие команд, а то и откровенные сговоры со скверной режиссурой, катастрофическое снижение результативности и спортивного интереса, словно метастазы, разъедали игру. И болельщик, «любитель футбола», как принято было тогда выражаться, остро это почувствовал и отреагировал на эти апокалиптические изменения.

Мировой, и прежде всего европейский футбол, твердо вставал в те годы на профессиональные рельсы, превращался в бизнес, в грандиозную индустрию. Наш же оставался «любительским» – в худшем смысле этого слова. А как же хоккей? – справедливо возразит внимательный читатель. Хоккею ведь тоже не давали «разрешения сорганизоваться», и в его руководстве хватало «людей несведущих», перед которыми не устоял даже такой исполин, как Анатолий Тарасов. Но при этом наши «любители» в те же годы чаще всего били на ледовых аренах «их» хваленых профессионалов, причем в их же логове, на родине этой игры…

Рассуждения и споры на эту тему бесконечны и уж точно выходят за рамки этой книги. Как заметил однажды Лев Филатов: «И ни хоккей футболу, ни футбол хоккею не указ…»5. Наша цель – постараться рассказать о самых, быть может, трагических и романтических страницах истории московского «Спартака», его месте и значении для отечественного футбола в историческом контексте, прежде всего, словами непосредственных участников событий и страницами архивных документов. А о хоккее – пусть расскажет кто-нибудь другой…

Не могу отказать себе в удовольствии привести упомянутую в начале этой главы филатовскую притчу из повседневной работы возглавляемого им с 1966 по 1983 годы еженедельника «Футбол-Хоккей»:

«Однажды в редакцию, как случалось не раз, заскочил болельщик, страстотерпец, жаждавший выложить журналистам всю правду, припереть к стене за умолчания. Я терпеливо слушал. Вошел Геннадий Радчук, ответственный секретарь, которому срочно понадобился мой совет по номеру. Оценив безнадежность ситуации, он прервал обличителя:

– Что это вы на футбол насели? Или с колбасой уже лучше стало?

Незнакомец обвис как проколотый, и испуганно подхватил свой новенький дипломат…»6.

Факт остается фактом. Футбол, как никакой другой вид спорта, отразил в себе все происходившее в те годы со страной и с нами, особенно болезненно пережил пору расставания с иллюзиями и идеалами, неотличимо слился с душной атмосферой лицемерия, фальши, вранья, почти откровенного пренебрежения нравственными принципами, воцарившейся в 70-е. Футбол, наверное, потому так и любим, что он во многом – отражение нашей жизни, ее моментальный фотоснимок…

«Сразу не скажешь, да вряд ли это так и важно, когда стал падать соревновательный тонус наших чемпионатов. Пожалуй, это началось, когда одновременно сдали свои позиции все пять московских клубов. Но то, что тонус упал до низкой отметки, несомненно…»