– Администратор Катя. Слушаю вас.
– Это Алексей Новиков из коттеджа номер шесть. Вы кого-нибудь присылали сюда?
– Куда?
– Ко мне в коттедж? Мне кажется, ко мне кто-то приходил, пока я принимал душ.
– Не знаю. Я никого не присылала. Думаю, вам показалось. Во всем отеле осталось только три человека персонала. Уверяю, никто из них к вам не приходил.
– Хорошо. Просто я видел перед домиком какого-то жуткого типа, – пробормотал он, поняв, что выглядит глупо со своими дурацкими страхами. – Он как-то странно смотрел в окно, будто хотел заглянуть внутрь. Вот и подумал, может это он.
– Ну, это наверняка был кто-то из гостей. Некоторые люди очень любопытные. Но если вы закрыли дверь, то вам боятся совершенно нечего. Замок в ней запирается автоматически и открыть ее можно только картой гостя, которая есть только у вас, или универсальным ключом, имеющимся только у наших сотрудников.
– Окей. Понятно. Спасибо. Извините, вероятно, я просто перенервничал сегодня, день был тяжелый. До свидания – он положил трубку и, подойдя к входным дверям, подергал их за ручку, чтобы убедиться, что они заперты.
Вернувшись в ванную комнату, Алексей обнаружил, что конденсат на зеркале практически исчез. Надпись теперь была едва заметна.
Ее могли оставить предыдущие жители коттеджа, наконец, сообразил он. Наверняка так оно и было. Достаточно провести пальцем по зеркалу и после него остается жирный след, на котором потом не остается испарина. Он вспомнил, что сам не раз так поступал в детстве, пугая брата.
– Ты выглядишь как светофор, – сказал он брату, когда тот появился из подъезда. Зеленая куртка, желтый шарф и красный «петушок» на голове, разве можно было одеться еще нелепей?
Он бросил взгляд на обступивших его друзей. Их было трое и все старше Алексея на год или два. Не признаваясь самому себе, он восхищался ими. Женька, несомненный лидер среди них, уже имел сформировавшуюся мужскую фигуру. Его доверенное лицо – Роман – производил впечатление эрудита. Казалось, он знает все на свете. Если же он чего-то не знал, то этого в реальности и не существовало. Третий из них был просто молчаливой горой мускул по имени Борис. Даже если иногда Алексею казалось, что, рассщедрившись на мышцы, природа в случае Бориса явно сэкономила на мозге, той теплой припозднившейся зимой он все равно жаждал выглядеть ровней каждому из них.
Окончив школу и узнав про групповые роли, он стал догадываться, насколько это было глупо. И если б он так не старался понравиться этим трём парням, для которых, согласно классификации психологов, он был всего лишь «козлом отпущения», его брат остался бы жив.
Женька смотрел на Артема с призрачной ухмылкой, которую он вполне мог перенять от своего отца, учителя математики: должно быть он именно так улыбался, заметив ошибку в решении зазнавшегося отличника. А еще с такой улыбкой люди смотрят на любимую собаку, попавшую в нелепую ситуацию – благожелательно, снисходительно и с превосходством.
Роман, коротко хихикнул как девчонка, а лицо Бориса осталось бесстрастным.
Алексею было тринадцать, Артему восемь. Раньше он чувствовал ответственность за младшего брата, но в последнее время мелкий все чаще раздражал его. Вот и сейчас, он чувствовал странную неловкость. Что-то в нем всколыхнулось, и откуда-то со дна души поднялись и принялись раскручиваться темные ленты злобы. Зачем он постоянно таскается за ним? Почему не может просто посидеть дома со своими машинками или планшетом?
