Итак, что я достоверно знаю? Лохматый блондин существует, он живой, обитает в лесу, там же добывает себе пропитание и сторонится людей. Не ходит по деревне. А это значит, что отныне, когда для меня закрыт ход в лес, я больше не увижу его. Никогда? Вернусь в Москву с невероятными воспоминаниями, которыми ни с кем нельзя делиться, иначе неправильно поймут и позвонят в психушку.
Кем бы он ни был, станет ли скучать по мне? Я точно знаю, что буду тосковать по нему так, словно мы провели вместе хотя бы один день или единственную ночь. Да, это странно и, быть может, глупо, но мне спокойнее, когда я знаю, что он где-то рядом. А когда он останется далеко, за множество километров – как я буду себя чувствовать? Не стану ли мучиться, изводясь воспоминаниями и коротая одинокие бессонные ночи в тоске?
11. Глава 11. Тепло и холод
Киарен
Пока еще довольно жалкие потуги человечества по освоению космического пространства не остались без всестороннего внимания. Из разных уголков этой части вселенной прилетали любопытные разведчики, усложняя мне задачу по выживанию. Никто из тех, кто сновал в земной атмосфере на кораблях самых разных габаритов и форм, не должен был засечь мое присутствие.
Случайные и неслучайные столкновения с представителями расы эменса-ди были не настолько для меня опасны, как с любым из потенциальных доносчиков, имеющих возможность сообщить куда надо и не надо. Недостаточно образованные по части классификации разумных рас земляне даже не могли понять, кто я такой. Они терялись в догадках, задыхались от страха, и ни одной здравой мысли не проскальзывало в их примитивных мозгах.
Впрочем, я не злоупотреблял своими возможностями, вел себя достаточно осторожно, не разгуливал у них на виду и не охотился без меры. И все же я допустил одну важную ошибку, которая разрушила мою изначальную и безупречную стратегию выживания в чужом и неуютно холодном мире.
Не могу объяснить, как это произошло, почему я настолько зациклился на единственном живом объекте, что наше взаимодействие стало подавать неблагоприятные признаки. А именно, я начал подозревать зарождение энергетической связи. Ничего подобного у меня не было ни с одной из множества женщин, даже Таниру я не мог чувствовать на расстоянии, превышающем максимальный радиус поля восприятия энергии.
Согласен, я не должен был идти на такой близкий контакт, а тем более тратить собственную жизненную силу на заживление чужих ран. Человеческих ран. Ничтожная скорость регенерации создает эменса-ди немало проблем. Но это в любом случае были не мои проблемы…
Я не мог дать разумное и логичное объяснение своему поведению. Не знаю, что со мной произошло. Земной магнетизм подавил способность здравомыслия, или сказалась непривычно слабая доля солнечной радиации…
Мало того, что я передумал убивать Зинаиду Метелкину, я стал, подобно глупому человеку, следить за ней. Старался не выпускать ее из поля восприятия, которое для нас двоих расширило предельные границы до каких-то поистине беспредельных. Я снова хотел ощутить ее пьянящий вкус и вдохнуть сладковатый запах, который вместо аппетита хищника пробуждал во мне совсем иные чувства и желания, запускал в кровь фейерверк гормонов.
Мне нравилось ее горячее и мягкое тело, но того ничтожно короткого момента, когда я прижимал эту необычную девушку к дереву и наслаждался ее теплом, вкусом и запахом, было слишком мало. Невыносимо хотелось еще: больше, ближе и глубже. Но я даже не мог привести ее к себе, потому что Зинаида не поддавалась энергетическому воздействию.
