Буксир дал малый ход и потянул за собой лихтер. Под присмотром лоцмана караван вытянулся в морской канал, увеличил ход и направился к городу Кронштадт на острове Котлин, шли по любимому обычному месту плавания морского дореволюционного министра маркиза Жана Батиста де Траверса, который не предпочитал уходить на судах дальше. С тех пор восточная часть Финского залива получила название Маркизова лужа.
Сразу за ней открылись морские просторы Финского залива, пограничный катер снял лоцмана, и дальше управление судном принял вахтенный штурман Дмитрий. Я стоял за рулём. Капитан остался пока в рубке, но деликатно не вмешивался в действия своего молодого помощника.
Курс проходил мимо островов: Сескар, Мощный, Гогланд, справа огнями городов приветствовала, как мне казалось, Финляндия, слева подмигивала нам маяками Эстония. Я жадно впитывал все названия городов, заливов и бухт.
Так началось моё первое плавание на этом морском буксире.
Я крутил туда-сюда небольшое деревянное колесо с отполированными руками рогами. Небольшая волна в правую скулу буксира сбивала с курса, поэтому приходилось внимательно всматриваться в картушку магнитного компаса, предугадывая очередной «рыск» судна, и мечтать о современном автопилоте.
Белая ночь позволяла видеть прекрасно море. Я поглядывал за окно из рубки, замечая проблески маяков с островов на пути, пытался определить по их частоте название. Мне было очень скучно крутить колесо управления рулём четыре часа, поэтому развлекался тем, что придумывал разные истории, давал своим героям имена и наделял характерами. Это позволяло более-менее сгладить монотонность рулевой службы. Но я больше всего любил, когда вахтенный штурман сам становился к штурвалу и отправлял меня на помощь матросам. После выхода в море обычно мыли судно из брандспойта, терли переборки щётками с мыльной водой.
В компании молодых мужчин дело шло с шутками, прибаутками. Задорный смех накрывал буксир от клотика до киля. В таких работах любил участвовать и замполит Борис Владимирович. Он работал наравне с нами и смеялся от души над нашими анекдотами.
Мы понимали, что поэт наверняка опишет свои впечатление в очередном произведении, поэтому старались вовсю, травили морские истории, словно, как поётся в известной песне, в ожидании пьянки извертевшись на пупе.
Экипаж за переход до порта Мальмё, как говорится, притёрся и сдружился. Люди понимали, что специфика работы не позволяет замечать недостатки в характерах коллег, иначе безопасность плавания окажется под вопросом их-за частых скандалов и острых склок.
Рыжий весельчак Боря попытался прощупать курсантов, как говорится, на вшивость, когда стал предлагать Владимиру сточить заусенцы на кнехте, а мне помочь ему разогнать туман шваброй. Мы были уже не новички в морском деле, совсем не салаги, поэтому я отклонил его просьбу и спросил:
– Знаешь, как на флоте повара называются?
– Как? – хмыкнул недоверчиво Борис.
– Не как, а кок! – засмеялся я.
Замполит всё слышал, поэтому тоже посмеялся над кочегаром вместе с нами и рассказал новый анекдот сам:
– Идёт пьяный моряк. Бескозырку задом наперед надел, ленточки на лицо свисают.
Идёт, ленточки руками всё время раздвигает и говорит:
– Когда же эти камыши кончатся?!
Мы схватились за животы. Замполит нравился нам явно.
Я решил блеснуть тоже, вспомнил анекдот, как молодой матрос поймал золотую рыбку.
