Сейчас я не помню рассказывал ли я о том, что когда мы только поднялись на этот корабль, то на левом борту увидели в дребезги разбитый кормовой иллюминатор, во всяком случае, еще раз сказать об этом, я думаю, стоит. Кстати, боцман сразу поспешил задраить его наглухо с помощью специальной крышки из тикового дерева, которая была приделана там специально на случай шторма; укрепленная надежными брусками, прибитыми накрест, она плотно прижималась при помощи клиновых затворов. Это он сделал в самую первую ночь, чтобы преградить путь любому морскому чудищу, проникнуть через разбитый иллюминатор и, как оказалось впоследствии это было очень предусмотрительным шагом. Вдруг Джордж закричал, что за крышкой кормового иллюминатора что-то есть, мы все сразу попятились назад, опасаясь злобной твари, решившей таким образом добраться до нас. В это время наш боцман, а был он человеком далеко не робкого десятка, тихонько подкрался к задраенному окошку и еще раз убедился в надежности затворов. Так как он точно знал, что если всё закрыть как полагается, то ни одно чудовище, при том условии, что оно не обладает силою равной киту, не сможет его сломать, поэтому, в случае нападения, сама конструкция иллюминатора должна была служить для нас достаточной защитой от вражеских посяганий.
Не успел он проверить этот иллюминатор, как от страха закричал один из матросов. Мы кинулись ко второму, неразбитому иллюминатору, смотрим, за стеклом какая-то красноватая головка взметнулась стремительно вверх и в одно мгновение присосалась к нему, распластавшись по всей поверхности. Джош, который оказался ближе всех к столу, схватил с него свечу и поднес её к тому месту, где присоска прилипла к иллюминатору с наружной стороны. Благодаря свече мне удалось разглядеть, что распластавшаяся по стеклу масса напоминала собой волокнистую ткань в разрезе, больше всего похожую на ломтик разделанной сырой говядины, – при всем при том, что она сокращалась, то есть, была живой.
Мы все, как один, в ошеломлении уставились на шевелящийся красный кусок мяса; парализованные от страха, в тот момент мы точно были не в состоянии защитить себя, даже если бы у нас было оружие. И пока мы так стояли, словно глупые овцы в ожидании мясника, а длилось это всего одно мгновение, раздался скрежет, раму покорежило и по стеклу побежали многочисленные трещины. Через секунду пульсирующая живая ткань с прослойками, присосавшаяся к иллюминатору, с силой вырвала его, оставив каюту без всякой защиты, но наш боцман не растерялся, ругая нас на чем свет стоит, как последних салаг и недотеп, он схватился за крышку иллюминатора и захлопнул её, закрыв зияющую дыру, образовавшуюся на том месте, где раньше стояло стекло. На самом деле от этого оказалось больше прока, чем если бы стекло там и оставалось, тут же были поставлены на свои места и зажаты крепко-накрепко все крепления и затворы. В том, что всё было сделано именно когда это нужно было сделать, мы убедились незамедлительно, потому что буквально сразу раздался треск расщепляемого дерева и звон разбитого стекла, а после этого в кромешной тьме мы услышали странный вой, он становился всё сильней и сильней, заглушая собой непрерывное рычание, наполнявшее собой ночь. Через некоторое время завывание словно умерло, и скоро опять воцарилась тишина, которая казалась неизбежным продолжением жуткого кошмара. Мы слышали неловкие тычки, как будто кто-то неуклюже пытался открыть тиковую крышку, но у него не получалось, закрыта она была хорошо, и в тот момент нам нечего было бояться.
