До появления Элинор Харт думал о Дэвиде Флеминге – тот был в палате общин его глазами и ушами. Ведь сегодня Флемингу предстояло с помощью своего красноречия склонить на сторону Харта еще нескольких колеблющихся по вопросу вотума недоверия Гладстону. Харт знал, что близится время, когда он сможет вынудить Гладстона уйти в отставку и либо признать, что коалиция Харта уже имеет большинство, либо объявить выборы, на которых он, Харт, постарается победить.
«Склони их на нашу сторону любыми способами», – сказал Харт Флемингу, и тот, очаровательный и коварный как змея, заверил Харта в успехе.
И вот теперь, стоило Элинор войти в зал, как все мысли о Гладстоне и выборах мгновенно вылетели у него из головы – теперь он думал только об Элинор.
А она, казалось, источала сияние… Харт впервые увидел ее в красивом наряде, а не в обычном для нее безобразном платье из хлопка или саржи; к тому же Элинор носила эти свои платья застегнутыми наглухо. А бальный наряд… О, он заставил ее блистать! Должно быть, это Изабелла одолжила ей одно из своих платьев или же купила для нее новое – но результат вышел ошеломляющим, и Харт не мог оторвать от нее глаз.
– Мне до смерти надоело, что ты просишь мою жену быть хозяйкой на твоих скучнейших вечерах, – проворчал Мак, остановившись рядом с братом. – Временами я ее почти не вижу из-за этих проклятых балов и музыкальных салонов. Да еще и декораторы на моей шее.
Потягивая солодовое виски, Харт по-прежнему не отводил от Элинор взгляда.
– Хочешь сказать, что у тебя нет возможности спать с ней так часто, как хочется?
– Можно ли вменять мне это в вину? Ты только посмотри на нее. Мне хочется убить всех мужчин, которые с ней разговаривают.
Харт с трудом оторвал взгляд от Элинор и посмотрел на Изабеллу. Следовало признать, что она выглядела восхитительно в своем серебристо-зеленом наряде, плотно обтягивавшем ее стройную фигуру. Впрочем, Изабелла всегда вызывала восхищение, и Мак влюбился в нее до безумия с первого взгляда. Но ему понадобилось целых шесть лет, чтобы научиться ее любить. Слава Богу, бури улеглись, и теперь семейная жизнь Мака протекала в тихой гавани. Они с Изабеллой были безоблачно счастливы, и она заботилась о муже, сняв с Харта ответственность за его благополучие.
К ним подошел официант с шампанским, но Мак отмахнулся от него. После многих лет пьянства – он чуть не свел себя в могилу – Мак стал абсолютным трезвенником.
– Что с твоим намерением подыскать себе жену? – спросил он брата, когда официант ушел.
Взгляд Харта снова обратился к Элинор, здоровавшейся с маркизом и маркизой как со старинными друзьями. Минуту спустя, звонко рассмеявшись, она повернулась, чтобы приветствовать какую-то хмурую даму, и та тотчас же расплылась в улыбке. Это была одна из особенностей Элинор – она могла очаровать и покойника.
– Ты меня слышал? – проворчал Мак.
– Слышал. И просил оставить эту тему.
– Элинор у тебя под носом, Харт. Бога ради, зацелуй ее до бесчувствия и вызови викария. Тогда она сможет принимать гостей на твоих праздниках, а Изабелла будет сидеть со мной дома.
– Потерпи еще немного, – ответил Харт, продолжая наблюдать за Элинор. – Вы с Изабеллой скоро умчитесь в Беркшир, где сутки напролет сможете не вылезать из постели.
– Но тогда ты сделаешь своими хозяйками Эйнсли и Бет. А ты знаешь, что братья готовы тебя придушить?
– Очаровательная женщина, встречающая моих гостей, – составная часть моего плана, – пояснил Харт. – И Изабелла это понимает.
