Спасенный любовью - страница 30

– Моему отцу было бы интересно послушать их рассказы, – сказала Элинор. – Ему нравится путешествовать, если для этого не требуется далеко уходить от любимого кресла.

Дама рассмеялась, но тут же решительно заявила:

– Что ж, тогда приводи с собой и отца. Мы и по нему соскучились.

Поступали и другие предложения провести вместе время, и при этом обязательно упоминались холостые братья, кузены и даже овдовевшие пожилые дядюшки подруг. Казалось, почти все знакомые Элинор задались целью выдать ее замуж до конца сезона.

А вот виконтесса Мерчисон по-прежнему льнула к Харту. Мистер Чарлз Дарвин, может, и утверждал, что человек произошел от обезьяны, но предками леди Мерчисон, очевидно, были рыбы-прилипалы.

На глазах Элинор леди Мерчисон все ниже опускала руку, пока ее ладонь не оказалась на ягодицах герцога, прикрытых килтом. Харт, разумеется, не сделал резкого движения, лишь слегка повернулся к своей соседке слева, что заставило леди Мерчисон убрать руку.

Выглядела ли она разочарованной? Ничуть. Напротив, рассмеялась, глупая корова!

Элинор направилась к Харту, то и дело останавливаясь по дороге, чтобы поболтать с гостями и послушать, о чем они говорят. В центре зала во множестве кружили пары, но Харт упорно держался в стороне – герцог, как всем было известно, на собственных балах никогда не танцевал.

«Светские сборища так обременительны… – думала Элинор, прижимая к себе юбки, чтобы протиснуться между двух разодетых дам; мода этого года повелевала светским дамам украшать длинные рукава огромными бантами и бархатными розами. – Не хватает только чайных сервизов и рядов книг», – размышляла Элинор, проталкиваясь сквозь еще одно скопление женщин.

Она вынырнула из толпы уже неподалеку от Харта, и ей оставалось пройти еще чуть-чуть, когда она наконец-то нашла то, что искала. Собравшись с духом, Элинор подтолкнула под руку высокого господина с полным бокалом красного, как кровь, вина. Его пальцы тотчас разжались, и бокал, выскользнув из них, устремился к полу, а рубиновая жидкость, описав в воздухе дугу, выплеснулась прямо на атласное платье леди Мерчисон.

Леди Мерчисон пронзительно взвизгнула, а высокий джентльмен начал, заикаясь, извиняться. Приблизившись к даме, залитой вином, Элинор прижала к щекам ладони и воскликнула:

– О Боже! Бедняжка, как же вам не повезло!

Лицо леди Мерчисон приобрело зеленоватый оттенок, и она тихо застонала. Харт извлек из кармана носовой платок и, протянув ей, сказал:

– Пожалуйста, миледи…

– Нет-нет, ничего не трогайте, иначе останется пятно. Мы сейчас найдем свободную комнату, а потом пошлем за вашей горничной и содовой водой. – С этими словами Элинор взяла леди Мерчисон под руку и увела ее.

Высокий джентльмен, продолжая извиняться, то и дело повторял:

– О Господи, какой я неловкий…

Герцог же, проводив Элинор пристальным взглядом, в раздражении подумал: «Чтобы сделать мужчину неловким, требуется очень ловкая женщина».

– Постой, Эл! – остановил ее голос Харта, донесшийся с площадки этажом ниже.

С момента несчастья, произошедшего с леди Мерчисон, прошел час, и Элинор поднялась наверх, чтобы найти шаль для одной из дам, посетовавшей на холод. А веселье в зале продолжалось, и звучали веселые звуки шотландского рила.

В скудном свете газовых ламп Харт казался огромной темной тенью на фоне еще более густой темноты. Он походил на горца, подстерегающего врага, чтобы нанести смертельный удар, – не хватало лишь меча. Элинор, видевшая портрет прапрадеда Харта Малькольма Маккензи с мечом в руке, решила, что Харт очень на него похож. Согласно легенде, Малькольм был безжалостным воином, которого никто не мог победить, и он был единственным из пяти братьев Маккензи, оставшимся в живых после Куллоденского сражения. Что ж, если старый Малькольм обладал хотя бы одной унцией решимости Харта, то он и впрямь был прекрасным воином.