— О! Это одна из самых любимых сказок моего детства… «Золушка», — говорю я. — В ней принц полюбил самую искреннюю и добрую сестричку… Впрочем, наверняка, ты уже знаешь её… Хочешь, я расскажу тебе, как я придумывала развитие этой истории в детстве?
Ася кивает.
«А у нас ведь всё было как в сказке… Жаль, что в жизни принц всё-таки перепутал сестёр», — думаю и мельком гляжу на стоящего в дверном проёме Багрянского.
— Мне нравится твой вариант сказки! — улыбается Ася, когда я заканчиваю с рассказом.
Я отмечаю, что девочка стала гораздо активнее. Она будто бы цветок, который полили водой и поставили на солнышко, тянется ко мне, а мне сложно признать, что пока я не готова сблизиться с ней. Не я должна была стать её солнцем.
— Тебе нужно отдыхать! Пообещай мне, что ты скоро поправишься и снова приедешь в гости? — спрашиваю я, и Ася улыбается. Через силу, но улыбается.
— Спасибо, что заботишься обо мне! — лепечет девочка.
Мне становится не по себе, и я хочу сбежать от разговора. Глядя на неё, я будто бы смотрю на своего ребёнка, который мог родиться у нас с Багрянским, но не родился… У нас могла быть девочка. Точно такая же красавица с белоснежными кудряшками…
— Можешь пообещать, что не бросишь моего папочку, когда я умру? — вдруг спрашивает Ася.
Внутри вспыхивает пожар. Щёки начинают краснеть, и я покусываю губы, нервно поглядывая в сторону двери. Багрянский отошёл ненадолго и не слышит эти слова… Каково ему слышать их каждый раз? Каково Асе произносить их?
— Нет! Давай сделаем так: это ты пообещай мне, что вылечишься! Зайке нужен друг! Не забывай об этом.
Ася опускает голову и негромко всхлипывает.
— Твой ангел-хранитель рядом, и он не допустит, чтобы с тобой что-то случилось! Понимаешь? Всё будешь хорошо!
Ася выдавливает улыбку.
Я решаю прочитать ей ещё одну сказку и, пока читаю, девочка засыпает.
Убедившись, что она спит, я поправляю одеялко и провожу ладонью по её лбу, убирая торчащие волосики назад. Мелкие мурашки пробирают всё тело, и я едва борюсь с ощущениями, которые охватывают меня рядом с этой малышкой. Я не должна сближаться с ней, но отчего-то хочу это сделать. Мне жаль её, и я очень надеюсь, что Бог смилостивится хотя бы над ней, спасёт эту крошку и подарит ей второй шанс.
Выхожу из комнаты девочки и сталкиваюсь с Багрянским. За окном уже темно, и мужчина тут же предлагает отвезти меня домой.
— Не стану отказываться! — киваю я, чувствуя сильнейшую усталость.
За всеми этими мыслями и переживаниями я успела забыть о том, что сегодня врачи провели оплодотворение. Внутри меня может зарождаться новая жизнь в эту секунду.
Если всё пройдёт хорошо.
Я прощаюсь с Юлией Сергеевной, ещё раз благодарю её за ромашковый чай, выхожу из дома и обвожу взглядом двор. Здесь мог бегать наш ребёнок… Могла бегать Ася, если бы не болела. Слёзы наворачиваются на глаза, но я не даю им волю.
В машине мы с Багрянским молчим. Нам не о чем говорить, поэтому я радуюсь, что он даже не пытается начать беседу даже на отдалённую тему. Думаю о словах няньки про его фотографию с Аней и даже пару раз хочу спросить о снимке, но не делаю этого. Не моё дело, даже если там их свадебное фото. Хотя… Это мог бы быть наш снимок с помолвки, на которую мы нарядились как жених и невеста, и на мне было белоснежное платье в пол в греческом стиле.
— Спасибо, что подвёз! — говорю я, когда Багрянский выходит из салона, чтобы проводить меня.
