– Ну хорошо я уеду в свое поместье, а вы можете перемывать мне кости пока не надоест – внешнее спокойствие далось девушке с большим трудом.
– Если бы дело касалось лишь тебя, то я бы еще ночью проводила тебя в Котсуолд, но есть София. Если ты просто сбежишь, то когда она выйдет в свет ее репутация заочно уже будет подмочена, это ещё хорошо, что у вас разные фамилии – то как хладнокровно она готова была отдать под раздачу одну дочь и подобно львице оберегала другую лично Лану не удивило. Даже эмоций никаких не вызвало. А вот то что ее маленькая сестричка пострадает пугало. Родные лишь по матери девочки с детства любили и оберегали друг друга. София приезжала к Лане на каникулы, остальное время сестры состояли в постоянной переписке. И если за себя девушка и не боялась, то осознание, что младшая будет страдать было ужасно.
– Хорошо, допустим я выйду замуж, как это повлияет на мнение моих линчевателей – последнее слово она буквально выплюнула. Лишь один раз выйдя в свет Лана возненавидела всю аристократию мира.
– Если тебя возьмёт замуж хотя бы мистер, который вхож в наши дома это снимет с тебя пятно распутницы. Общество поймёт это так, что если мужчина взял тебя в жёны, то ты совершила промах, но не роковую ошибку. По хорошему с твоим преданным уже к концу недели мы объявим о помолвке – подытожила Элен.
Лана не стала спорить. Молча ушла в свою комнату обдумывая своё безрадостное будущее. Какое упущение со стороны бабушки и дедушки, рассуждала она, воспитывать свою внучку как свободную личность. Ведь по факту вся ее свобода оказалась мыльным пузырем. Мама решила вывезти ее в столицу, мама решила отдать ее замуж, без права выбора, мама всё может за неё решить. А потом право за неё решать будет у ее мужа. Мысли одна страшнее другой приходили в голову к несчастной девушке пока она не забылась тревожным сном.
В городском доме Виктора Решари обстановка была не лучше.
Джон очень любил своих сыновей, но при этом относился к из воспитанию со всей ответственностью. И сейчас не собирался спускать с рук своему наследнику, то что произошло. И снимать с него вины он тоже не собирался.
– Ты хоть представляешь, что натворил? – сразу перешёл к сути отец.
– Если ты о ситуации на балу, то я виноват лишь в том, что пришёл в проклятую оранжерею – заметил Виктор.
– Ты не просто пришёл в оранжерею, ты получил любовное послание и пришёл, а это многое меняет для тебя – Вот именно, девчонка сама искала встречи, сама и угодила в свою же ловушку, думала, что выставит всё так, словно я её скомпрометировал и мне придётся жениться – И ты не придумал ничего лучше, чем сказать этим курицам Донован, что пришёл по анонимному приглашению на свидание – взревел герцог.
– Я закрывал глаза, что половина пэров Европы мечтает отстрелить тебе мужское естество за твои интрижки с их женами, но этой выходкой ты подставил под удар всю нашу семью.
– Брось отец уже завтра какой нибудь малохольный юнец засветится на дуэли, а чья то молодая жена будет поймана на измене. И всё, про меня всё забудут. Тем более я уплываю во Францию по рабочим вопросам – попытался успокоить отца Виктор.
– Тебе следовало сжечь эту проклятую записку и обойти стороной оранжерею, а теперь ты дал повод считать себя идиотом – озвучил отец то, что его сын и сам прекрасно понимал.
Оба мужчины прижигали друг друга взглядом. Наконец Джон продолжил:
