– Как только, так сразу.
– Так в том-то и дело, что Белка готова была… – Зимоох добавил нечто непечатное.
Скрипалёв смутился, опуская голову. Поскользнувшись на грязной кочке, взмахнул зачехленной гитарой и чуть не упал.
– Да иди они подальше эти белки-стрелки!
– Тоже правильно, – неожиданно согласился бугор. – С ними свяжись, потом беды не оберешься. Подцепишь чего-нибудь. Видишь, Белка эта по каютам скачет, как сучьям. Сучка.
– А тебе завидно? – съехидничал Сеня Часовщик. – Я сейчас завидую только тем, кто с пивом.
– Да вот они-то с пивом. Моряки.
– Не трави мне душу, Часовой.
Глядя в сторону сухогруза, Скрипалёв пожал плечами. – А может, не она?
– Один хрен – баба! – Зимоох махнул своей уродливой клешнёй. – Все они такие. Знаю. Ходил матросом, так потом…
Жена потребовала справку от гинеколога. Скрипалёв остановился.
– От кого?
И вся бригада плотогонов, как по команде, остановилась.
– Слышь, братва? – Часовщик за голову схватился. – Бугор наш ходит по гинекологам!
– Заткнись! – багровея, рявкнул Зимоох. – Я хотел сказать…
Но его уже никто не слушал. Плотогоны, размахивая руками, чуть со смеху в грязь не попадали посредине дороги.
После взрыва хохота мужики приободрились и дальше потопали с новою силой – широко и напористо, так они ходили бензопилами и топорами по дебрям страны Плотогонии. Здание аэропорта впереди замаячило.
Полосатая «штанина» полоскалась на ветру.
– Не опоздали! – Бригадир едва не перекрестился. – Надеюсь, пивко тут есть?
– А как же? – ухмыльнулся Часовщик, увидев замок на буфете. – Пивко тут холодненькое. Запотевшее.
– Сеня! – Скрипалёв осуждающе покачал головой. – Ты, однако, садист!
– Садовод, – спокойно парировал Сеня. – Я в городе Мичурине родился.
Бригадир напился водички из-под крана.
– Вот и возьми туда билет. Мичурин.
– Только об этом и думаю! – Сеня почесал свою «сосновую кору» на щеке. – Вот получу расчет – и уперёд! На родину! Там мамка заждалась. И женушка моя чуть вдовой не стала.
Я тут с вами прошёл и огонь, и воду. А медные трубы я хочу пройти на родине моей. Надоела ваша Плотогония.
– А кому не надоела? – Вздыхая, бригадир посмотрел на руку, много лет назад раздавленную бревнами. – Мне, что ли, нравится ишачить по сугробам в тайге, по штормам на реке? Да пропади оно пропадом. Лежал бы сейчас где-нибудь на курорте, пиво пил, деваху теребил.
8
Взлётную полосу каждую зиму разрывала кошмарная арктическая стужа – бетонка в трещинах, залитых специальной смесью гудрона, каменной крошки и ещё какой-то мелкой мешанины, цементирующей полосу. Заплаты чернели под крылом самолёта. Свежие строчки и пунктиры белели на рулёжной дорожке, на которую из-за облаков стали выпрыгивать робкие солнечные зайцы.
Один такой заяц в иллюминатор заскочил – пригрелся на коленях Скрипалёва. Поглаживая зайца, он улыбнулся: «Сейчас тебя за уши выкинут отсюда!»
В самолёте появились пограничники – документы проверить. Новенькая форма на двух парнях ещё торчала колом, зато молодой офицер подтянут, элегантен, знает себе цену. Подавая пример бдительности молодым солдатам, офицер мурыжил пассажиров, дотошно проверяя документы.
Очередь дошла до Зимооха.
– Стоп! – насторожился пограничник, рассматривая паспорт. – Разве это ваша фотография?
– А кто ж там? Тётя Дуся с макаронной фабрики? – проворчал бригадир.
– На тётю Дусю вы не похожи, – офицер продолжал присматриваться, – но и сами на себя не очень-то. Придётся пройти. Для выяснения личности.
