Засмеявшись, Птаха удивлённо спросил:
– А где вы его взяли?
– Места надо знать. Не попробуешь?
– Нет. Пойду, прогуляюсь. – Скрипалёв натянул дождевик, собираясь на почту – деньги отправить; он всегда это дело держал на контроле.
– Чудило! – забухтел бригадир, когда двери за Птахой закрылись. – Такую собачью погодку народ коротает под водку, а он поплёлся.
«Народ» гулял, гулял – и догулялся. Ночью кто-то спросонья опрокинул керосиновую лампу, а чуть позднее кто-то окурок на пол уронил, и началась такая свистопляска, что не дай бог – хорошо, хоть никто ещё не задохнулся в дыму пожарища.
Общежитие целиком не успело сгореть только потому, что ночью дождь усилился.
11
Хотя погодка понемногу и налаживалась, но туманы держали самолёты на приколе. Солнце кроличьим глазом краснело за тучами, лишь изредка бросая свет на берега, на дальние излучины прохладной, неприветливой Лены, помутневшей от грязных ручьёв, располневшей от ливней. У причала и на рейде смутно проступали силуэты лихтеров и пароходов. Бакены в туманной пелене помигивали.
Мокрые улицы были усыпаны драными листьями и рябиновой дробью, на которую Скрипалёв почему-то не хотел наступать – жалко ягоды. Он сходил на почту, отправил деньги. (Во время ливня почта не работала).
Постояв на крыльце главпочтамта, Скрипалёв подумал, как много интересного можно увидеть в Якутске. Сходить, например, в Русский драматический театр, в институт мерзлотоведения; музей мамонта; музей хомуса – якуты очень любят этот музыкальный инструмент, который зовётся ещё варган. Да, много тут интересного. Но Скрипалёв приуныл – никуда не хотелось. Вот если бы сынишка рядом оказался, думал он, то ли обманывая себя, то ли в самом деле он бы с ним пошёл по всем этим музеям, по театрам и выставкам.
«Уныние – грех! – вспомнил Птаха и заставил себя встряхнуться. – Одежонка-то в общаге вся сгорела, так что вперёд…»
Он пришёл в универмаг. Там было малолюдно – дожди поразогнали покупателей. Настраиваясь на весёлый, жизнерадостный тон, Птаха сказал продавщице:
– Девушка! Надо мало-мало прибарахлиться одному народному артисту из Большого погорелого театра. Вы поможете?
– А где он? Артист.
– Перед вами! – Скрипалёв ладошкой постучал по груди. Продавщица улыбнулась.
– Ну, а что бы вы хотели из одежды? Что артист предпочитает?
– Больше всего наш артист предпочитает форму номер раз: часы, трусы, противогаз. – Пташка хохотнул. – Прошу прощенья. Шутка. Армейская шутка. Запомнил с гражданской войны.
Продавщица наигранно удивилась.
– А выглядите молодо.
– Я был в плену, во льдах, а потому отлично сохранился. – Он посмотрел на пиджаки, на брюки, висящие стройными унылыми рядами. – А как насчёт белого фрака? Найдётся?
Поправляя причёску, продавщица плутовато поинтересовалась:
– А тапочки вам тоже белые?
– Нет! Не дождётесь! Как сказал поэт: «Лет до ста расти нам без старости!»
Его вдруг понесло по кочкам – стал вовсю куражиться. Не изменяя причуде своей – чем хуже внутри, тем он лучше снаружи! – Птаха начал говорить о том, что у него сегодня очень серьёзная, важная встреча.
– Жизнь, можно сказать, решается. Вот почему я должен быть одет как царь!
– Свидание, что ли? – поинтересовалась продавщица. – Угадали. Я сегодня при свечах встречаюсь с одной очаровательною дамой. – Покупатель выбрал кое-что. – А где тут у вас кабинет?
– Примерочная? А вот сюда, пожалуйста. Он переоделся, вышел, сияя улыбкой.
