Создавалось такое впечатление, что стрелки на часах начальственной «Волги» просто сдохли. Однако Синицын сверялся со своими часами и понимал, что не прав.
Просто ждать неизвестно кого и не слишком известно зачем было тягостно.
Наконец стрелки доползли до десяти, и в этот же момент в окно постучали.
Синицын резко вышел из машины и увидел троих мужчин. Двое рослых с безразличными физиономиями держались чуть поодаль. В центре, ближе к Славе, оказался крепкий, похожий на квадрат мужик с короткими вьющимися волосами. Если бы не загорелое лицо и светло-голубые глаза, по прическе его можно было бы принять за негра.
– Старший лейтенант Синицын? – поинтересовался Квадрат, изучая Славу.
– Так точно, товарищ… – Синицын хотел сказать «генерал», но почему-то воздержался.
– Иван Иванович. Большего тебе знать не надо, – представился мужчина.
– Так точно, Иван Иванович, – отчеканил следователь.
– Давай немного прогуляемся. У меня на тебя пятнадцать минут. Хочешь мороженого?
– Что? – не понял Слава. Он ожидал чего угодно, но только не такого предложения.
Иван Иванович ничего не ответил, а взяв его под руку. повел к девице в красном переднике.
– Пломбир в стаканчиках любишь? – поинтересовался, остановившись у лотка.
– Так точно, – отрапортовал Синицын.
Иван Иванович попросил четыре стаканчика и оглянулся на своих попутчиков.
Крепкие ребята двигались на шаг сзади, не отставая.
– Мы не будем, – отказался один из них.
– Ваше дело, – согласился Иван Иванович. – Тогда два.
Девица вынула из холодильного ящика два упакованных в красочную фольгу мороженного и выдала Квадрату. Тот расплатился, взял две упаковки, одну протянул Славе.
– С детства люблю пломбир в вафельных стаканчиках.
Все четверо медленно побрели вниз по Кузнецкому мосту.
– Выкладывай, что тебя интересует. У нас осталось десять минут, – поторопил Славу его новый знакомый.
– Меня интересует все, связанное с писателем Каребиным. Я веду дело об его убийстве.
– Ты влип, мальчик. – Иван Иванович ловко распаковал целлофан и лизнул мороженое.
– Почему влип? – удивился Синицын.
– Этого я тебе сказать не могу.
– Но вы знали Каребина. Номер вашего телефона в его записной книжке. – Слава вертел в руках упаковку с мороженым, пытаясь освободить его от фольги.
– Ешь быстрее, растает, – посоветовал Квадрат. – Я не могу сказать, что хорошо его знал. Но писатель ко мне обратился, и я ему помог. Мне нравится, как он пишет… Писал, – поправился Иван Иванович.
– Вы можете мне сказать, чем ему помогли? – Синицын наконец победил упаковку и откусил от стаканчика.
– Пожалуй. Олег Иванович хотел посмотреть Документы ОГПУ-КГБ, связанные с известным деятелем Святославом Стерном. Его интересовало, был ли Стерн завербован нами или нет, – ответил квадратный мужчина и занялся в пломбиром.
– Так был или нет? – попытался выяснить следователь.
– Этого я тебе сказать не могу, – произнес серьезным голосом его странный собеседник.
– Но ему-то вы документы показали?
– Показал и теперь жалею. Возможно, если бы я этого не сделал, писатель был бы жив. Ты сам тоже постарайся быть поосторожнее… Прости, мальчик, мое время истекло. – И Иван Иванович указал на черное «Вольво», притормозившее возле них. – Когда в твоем следствии покажется свет в конце туннеля, можешь мне позвонить.
Из машины выскочил водитель и распахнул перед ним дверцу. Сопровождающие Квадрата мужики уселись сзади. Слава взглянул на водителя и сжался. Это был тот самый хам, которого он тянул за ухо. После странной встречи на Кузнецком мосту Гоша Березин привез старшего лейтенанта Синицы-на в Гороховский переулок. Саша Лебедев по-хозяйски расположился на кухне писательской квартиры и пил кофе.
