Спаситель Свиней - страница 17

Слепое зимнее солнце просочилось сквозь занавес густого тумана и осветило двор, посеребренный крупицами соли, разбросанной для лучшего сцепления подошвы с землей в зимнее время. 60-летний мясник Томаш лениво поднялся с кровати, приоткрыл окно, впустив в дом прохладного январского воздуха.

Улицы полнились людьми, праздновавшими наступление Нового года, но старик Томаш к подобным мероприятиям не привык. Лощёный календарь со стены сообщил ему, что наступил день забоя скотины.

Ежедневная ревизия показывала, что в стаде на текущий момент пребывает 18 голов взрослых свиней и 8 маленьких поросят. Содержать такую ораву не просто. День забоя нравился мяснику как минимум потому, что на какое-то время приходилось кормить на одну свинью меньше, а переоценить их аппетит невозможно.

Мясник приносил им еду трижды в день: три килограмма зеленого травяного корма, столько же тыквы и картофеля. Каждый раз он задумывался: а чувствуют ли свиньи вкус еды? Молодняку помимо прочего давал мел. Свиньям мел не нравился, потому приходилось их заставлять его есть. Вчера голову мясника посетила странная мысль: он ежедневно скармливает скотине количество еды по весу, равному его собственному.

Легкий ветер покачивал сухие деревья, принося с соседских дворов восторженные крики детей, играющих в снежки. Недовольный погодой Томаш не спеша оделся и задержался на несколько секунд у дверей перед тем, как покинуть дом.

Его двор был единственным на улице, окруженным высоким забором из жестяных перекрытий. На том настояли соседи, не приемлющие, чтобы мясник забивал скотину на глазах их детей.

Стены ветхого хлева, выросшего посреди двора, подпирали деревянные бруски, из щелей между перекрытиями торчала солома. Под закутанной слоями из пенополистирола крышей болтался на ветру конусообразный фонарь. Старик отворил обшарпанные скрипучие двери и засеменил по дому свиней.

Царивший внутри скверный запах животины казался мяснику привычным. В ответ на звук шагов из задней части хлева послышалась свиная возня. Валявшиеся в смеси грязи и сена поросята замигали глазами и вильнули скрюченными хвостиками. Им не впервой было лицезреть сцены свиноубийства, но на их аппетите и поведении это никак не сказывалось.

Как-то ради интереса мясник подал свиньям потроха их сородича, умерщвленного накануне. Ненасытное стадо съело и это. Теперь старик был точно уверен: свиньи – глупейшие из существ, живущие лишь с одной целью – быть съеденными.

Откормленного для забоя двухсоткилограммового борова вот уже сутки хозяин держал в сторонке от остальных тварей, позволяя питаться только водой. Сейчас боров смотрел на него голодным взглядом животного, неразумного от вершины пятака до кончика хвоста.

Обычно чтобы поднять голодную свинью, достаточно было поманить ее кормом, однако боров с самого начала воспротивился: принялся ворочаться и визжать, а потом и вовсе лег в грязь. Мясник Томаш, как человек бывалый, надел ему на голову ведро, и свин, поднявшись, попятился. Оставалось лишь его направить к столбу в центре хлева.

Боров с безразличием рассматривал топор в человеческих руках, не узнавая в нем орудия истребления своего рода, запекшаяся кровь на котором уже почернела, но еще продолжала фонить.

«Отличный экземпляр, – приценился мясник, глядя на животное. – Полтора центнера сочного мяса».

В этот раз за разделкой туши следило все стадо. В какой-то момент мяснику стало не по себе от такого количества участливых глаз. Однако решив, что свиньи по природе своей не способны осознать глубину и значение происходящих вокруг них событий, оставил их без внимания.