Одежда появилась. Стоило подумать о ней, и вот она. Старые заношенные едва ли не до дыр штаны. И рубашка, та самая, с надорванным воротничком, в которой Винченцо любил тренироваться. Почему-то именно в этой. И наверняка привязанность его к рубашке имела смысл. Какой?
Какой-то.
- Не знаю, - на Миаре было простое платье из тех, что она одевала в лабораторию. И волосы она заплела в тугую косу, не став украшать прическу ни лентами, ни драгоценными заколками. Здесь, в нигде, исчезли оспины и мелкие шрамы. И стала она моложе, как будто вытянув себя, прошлую. – Я уже ничего не знаю.
- Это мир духов? Верно? И ты, выходит…
- Я устала, Вин… я так устала, а здесь хорошо, - она огляделась и потянулась к туману, что клубился под ногами. – Спокойно… как дома. Причем в том доме, которого у меня никогда и не было.
Туман приклеился к пальцам.
- Надеюсь, ты не скажешь, что готова остаться здесь?
- Не скажу… хотя, конечно, почему бы и нет? В конце концов…
- Это мир иллюзий.
- Не уверена. Смотри.
Легкое прикосновение. И… боль.
- Ты мне щеку разодрала, - Винченцо посмотрел на руки. Кровь была неестественно-яркой.
- Да. И ты почувствовал боль, верно? А значит, это не сон.
- Мир духов?
- Карраго еще тот засранец, но он неплохо учит. Когда хочет действительно учить… теперь я понимаю… многое понимаю. И только одно интересно, отец знал? Или и вправду думал, что меня так… воспитывают? Хотя… наверное, о чем-то догадывался. Должен был. Но решил, как обычно, что я справлюсь. Или нет. Это ведь не так важно… в любом случае все будет на пользу рода. Так вот… Карраго сказал, что одни болезни у разных народов называют по-разному. И не потому, что кто-то глупый… нет… просто…
- Разные языки?
Кровь с пальцев впиталась в кожу.
- И понимание. Я… вижу нарушение энергетической структуры, дестабилизацию… а кто-то другой – злых духов, которые тянут из больного силы. Разницы нет, как назвать. И это место… мир древних, мир духов… это ведь не важно. Важно, что в этом мире я многое могу.
Она подула и туман, повинуясь дыханию её или же молчаливому приказу, потянулся к Миаре. А потом вдруг стал…
Местом?
Окном в место?
- Идем? – она протянула руку. – Это не страшно. Я знаю, как нас вернуть.
- Ты уже…
- Конечно, глупый наивный братец. Я уже ходила. Я даже научилась их вызывать. Здесь столько всего спрятано! Ты не представляешь!
Винченцо действительно не представлял.
Шаг.
И… солнце. Трава зеленая. Кусты какие-то… место? Что это за место? Запах цветов. Бабочки опять же порхают. Бабочки слетаются к Миаре, садятся на волосы её, на руки.
Мгновенье, и вся она оказывается облеплена бабочками.
- Могу на птичек поменять, - она поднимает руки, и бабочки взлетают.
Треклятая темная туча из бабочек.
- Не надо, - Винченцо представил вместо бабочек птиц и содрогнулся. Ну его… - Что это за место?
- Я его создала! – сказала Миара с гордостью. – Я тут могу создавать… смотри!
Взмах руки и вырастает дерево. Массивное такое, приземистое с разлапистой кроной.
- Видишь?
- Вижу, - Винченцо подошел к дереву и потрогал. Наощупь оно казалось вполне материальным. Под пальцами была плотная слегка влажноватая кора. И трещинки в ней имелись, и даже налет лишайника, в эти трещины забившийся.
Наверное, если присмотреться, он и комаров с мошками увидит. Или кто там в деревьях водится.
- А еще вот…
С ветки упали качели, на которые Миара села и, оттолкнувшись ногой, капризно потребовала:
