– Лично – нет. Но очень много о нём слышал. Так, а что у вас «во-вторых»?
– Во-вторых, – промямлил я, всё ещё находясь под впечатлением от информированности связиста. – Во-вторых, кормёжка этого героя полностью ложится на вас.
– Само собой, – согласился он.
– И в-третьих, норма рабочей жидкости для протирки контактов должна быть на пятьдесят процентов выше нормы, – вкрадчиво намекнул я на спирт.
– Эх! – радостно воскликнул полковник и хлопнул ладонями по коленям. – Приятно иметь дело с человеком, знающим терминологию, к тому же не жадным! Все ваши условия приняты. К какому времени нужно подготовить первую порцию рабочей жидкости?
– К завтрашнему вечеру, – ответил я. На этой приятной ноте мы расстались.
– Сань, ты чего такой добрый? – поинтересовался Петюня, когда мы вышли на улицу. – Про укрепление связей и организацию системы информаторов можешь не говорить.
– В свете произошедших событий нам необходимо зарабатывать положительное мнение о нас.
– Микола кого-то порвал?
– Если бы! Термит с местными сапёрами схлестнулся.
– И?! – крайне удивлённо протянул Петюня.
– Всё ограничилось мордобоем и угрозой взрыва.
– Ну он хоть победил?
– Победил-победил, – проворчал я. – Сегодняшняя победа Зямы и подвиг Термита нам ещё боком вылезут. Надеюсь, хоть Микола не отличится.
– А он может! – жизнерадостно подтвердил Петька.
К моему огромному облегчению, в автопарке всё было тихо: ни суеты, ни групп захвата, ни жертв, ни разрушений. В процессе поиска нашего хохла мы натолкнулись на не очень трезвого прапорщика. Тот, стараясь дышать в сторону, пояснил, что нам нужно идти «на песню». Мы прислушались. Где-то рядом звучал дуэт в зюзю пьяных солистов. «Нiч яка мiсячна, зоряна ясная» выводили певцы, одним из которых точно был наш Микола.
– Кажется, пронесло, – облегчённо выдохнул Марся.
Немного покружив по автопарку, мы вышли к белому кирпичному строению в два этажа. На двери красовалась табличка «Заместитель начальника автопарка ст. прапорщик Базюк В. Ю.». Из открытого окна этого строения и неслись финальные строчки украинской народной песни.
Мы подкрались к окну.
– А шо, куме! Гарно мы с тобой спиваем?! – поинтересовался неизвестный нам субъект.
– А то!!! – подтвердил Микола.
– Ещё по одной?
– Ни. Мене хватит. Скоро мой командир прыидить, шо ругаца буде.
– Та тю на него!
– Це на твоего – тю, – ответил Микола, – а мого не трогай! Вин у мене хороший!!!
– Ну ни, так ни, – не стал спорить местный земляк нашего хохла.
– Микола, – зашептал я в окно, – алкаш пархатый. В нарядах сгною, синь хохляцкая.
Вместо ответа Микола взял со стола початую бутылку, долго на нее смотрел, а потом поинтересовался у собутыльника:
– Юрьевич, а с чего ты гонишь? – судя по всему, интересуясь: из какого продукта произведена та бурда, что они пили.
– С картоплю, – ответил тот.
– Странно, – почесал макушку Микола.
– Чего странно?
– Натуральный продукт, а глюки пошли, – задумчиво ответил наш хохол.
– Какие глюки? – встрепенулся Юрьевич, забыв про «ридну мову» и явив чистейшее произношение русского языка.
– Так, показалось мне, что командир меня обругал.
Юрьевич на мгновение задумался, а потом резко повернулся к окну:
– Здра-а-а-а-авствуйте, – испуганно протянул он, увидав наши рожи, и ткнул Миколу в бок. Микола неспешно повернулся, сфокусировал взгляд на нас и абсолютно трезвым голосом сообщил:
– О! Сашко с Марсей пришли. Как сходили, командиры?
