– Хой! – раздалось из леса. Мы облегченно выдохнули. «Хой» – это условный сигнал бойца в охранении, который ликвидировал опасность.
– Вартанчик, чего там? – послышался из темноты голос Олега.
– Марся, подсвети, – попросил Микола.
В луче прожектора, направленного на границу леса, появился Вартанчик, который тащил на себе чьё-то тело.
– Олег, замени, – скомандовал Микола. Тот сразу же нырнул в лес, временно сменяя Вартанчика на посту. Вартанчик максимально быстро добежал до лагеря и аккуратно уложил тело на землю.
– Твою мать! – Марся первым осмотрел пленного.
– Твою мать! – поддержал я приятеля, разглядывая отца Сергия, лежащего без признаков жизни.
– Марся, Ильдара сюда! Бегом!!! Вартанчик?!
– Не переживай, командир. Я его просто вырубил, – успокоил меня тот.
– Рассказывай, – попросил я.
– Смотрю, со стороны штаба идет тело. Идёт спокойно. Не прячась. Но, как только он дошел до поворота, так резко нырнул с дороги в лес. Минуты три наблюдал за лагерем, а потом начал красться, если так можно сказать, через лес в вашу сторону. Оружия при нём я не заметил, поэтому решил для начала вырубить. Как только он наступил на ветку, я его и выключил. Пригляделся, вроде – священник. Решил, что, прежде чем резать – тебе покажу.
– Молодец! – похвалил я. – Давай на пост. Через сорок минут я тебя сменю.
– Хорошо, только отолью, – и метнулся в сторону сортира.
– Готово, – отчитался Ильдар за моей спиной о проделанной работе. – Пациент скорее жив, чем мертв. Но головная боль пройдет не скоро.
Я повернулся к пленному священнику. Отец Сергий уже сидел на заднице, потирая ушибленный затылок, и угрюмо рассматривал моих архаровцев, собравшихся вокруг него.
– Какого хера, батюшка?! – вместо приветствия поинтересовался я. – Убить же могли!
– И тебе – вечер добрый, сын мой, – степенно отвечал святой отец, морщась от боли. – И вам, дети мои, доброго вечера, – поздоровался он с остальными.
– Здрасте, – послышалось недружное приветствие.
Отец Сергий, кряхтя, поднялся, отряхнул рясу и с усмешкой спросил:
– А чего же не убили?
– А вы не с той стороны шли, – ответил Ильдар и пояснил повернувшемуся к нему батюшке: – Шли бы со стороны кладбища – встретили бы майора Зеймовича. А он сначала режет, а потом спрашивает.
– Зеймович – еврей? – поинтересовался батюшка.
– Махровый, – подтвердил Ильдар.
– Учту.
Он оглядел всех присутствующих, остановил взгляд на мне и предложил:
– Майор, как насчет исповедаться?
У меня от удивления открылся рот, а бойцы покатились от смеха. Когда ржач – по-другому это не назовешь – стих, я поинтересовался у недоуменно оглядывающегося священника:
– Вы знакомы с отцом Алексием? Сергий задумался и уточнил:
– Это морпеховский священник?
– Да, из бригады Комарницкого.
– Только заочно. А к чему ты вспомнил про этого алкаша?
– Ностальгия замучила, – уклонился я от ответа. – Насчёт исповеди – вы серьезно?
– Абсолютно.
– Боюсь, недели не хватит, чтобы перечислить все мои грехи. К тому же мне через полчаса в караул идти. Менять того героя, что вас по черепу отоварил. Но о причинах вашего странного появления я послушаю с большим интересом. Прошу за стол.
Расселись. Микола, хозяйственный наш, быстро притащил чайник и галеты.
– Вещайте, батюшка. Публика у ваших ног. Сергий отхлебнул из кружки и начал:
– Весь штаб жужжит о ваших сегодняшних подвигах. Такого ажиотажа и разброса мнений об одной группе лиц я не слышал никогда!
