Весна все-таки вступила в свои права, на улице ярко светило солнце, птички радостно чирикали, на ветках всего за один день успели распуститься почки.
Мишель открыла окно, и подставило лицо солнцу.
" Надо заняться поиском новой машины" – думала она, сидя в такси.
Через пару часов она подъезжала к своей подруге.
Алиса сидела на молодой травке возле озера. Вокруг нее носился ее неугомонный мопс. Он то и заметил первым Мишу.
– Крис, привет, привет, я тоже рада тебя видеть!
– Мишель! Ну, наконец-то! Мы тебя уже заждались! Я уже стала нервничать, не умчала ли ты снова в свою любимую Украину!
Алиса обняла подругу
– Ну ты как?
– Нормально, ты мне кофе взяла?
– Конечно! И пончик!
Девочки уселись на траву и стали не спеша потягивать горячий латте.
Как же она давно вот так просто не пила кофе, сидя с подругой под весенними лучами солнца. По озеру плавали утки и парочка лебедей, из под воды то и дело любопытно высовывали головы черепахи.
– Трудно представить, что прямо сейчас где-то идет война – задумчиво произнесла Мишель.
Алиса посмотрела на подругу
– Тебе как никому это знать.
– Алис, как твои родители?
Алиса опустила глаза
– каждый день говорим с ними, они так устали от всего этого.
– Понимаю – ответила Мишель – вот скажи, почему это все происходит? Почему люди не могут просто жить, любить, творить, радоваться? Почему надо что-то выяснять, стрелять, убивать? Что нам делить?
Алиса обняла подругу
– Знаешь что, а пошли ко мне? Я сварила зеленый борщ!
– Украинский? – грустно улыбаясь, спросила Мишель
– Ну конечно!
***
Борщ Алиса варила, конечно, божественно.
Мишель поднесла ложку ко рту
– Знаешь, если бы давали Оскара за самый вкусный борщ, ты бы была обязана его взять!
Алиса довольно улыбнулась.
И вдруг из зала донеслись знакомые аккорды. Девочки замерли с ложками.
– Алиса? – Мишель посмотрела на подругу
– Это, наверное, запись концерта, у меня работает украинский канал.
Девочки одновременно встали из-за стола, и подошли к телевизору.
На экране шла трансляция, на сцене стоял Святослав, как всегда в темных узких джинсах и белой рубашке, на половину расстёгнутой, обнажающей его грудь, высокий острый воротник резал линию скул своего хозяина, перед ним стояла стойка микрофона, на которой порывы ветра развивали белую ткань с тёмными пятнами. Мишель присмотрелась получше и тут она поняла, это та самая бандана, пропитанная ее кровью, которую Слава прикладывал к ее порванной губе.
– Алиса! Это не запись! – Мишель рухнула на диван.
– В смысле?! Как такое может быть?! Ты же его… – Алиса не смогла договорить фразу до конца и села рядом с Мишей.
Камера взяла крупный план Святослава. Он подошел к стойке, положил руку на микрофон, на его запястье блеснул браслет, на котором висела пуля.
– У него, что пуля на браслете? – Алиса посмотрела на Мишель.
У Миши потекли слезы. Она поняла, что за пуля теперь висит у него на руке.
Он запел
– Слова, слова немов вуаль.
Там, де тонка діагональ звучить кришталь.
А ніч летить туди у даль,
Не залишаючи для нас ходів на жаль…
Стріляй! Скажи чому боїшься ти
Зробити цей останній крок?
Давай! Най буде так, як хочеш ти —
Я заплатив за свій урок!
Прощай, мій Ангелок… Давай, тисни гачок.
Алиса посмотрела на подругу
– Ты понимаешь, о чём он поет?
Мишель молча кивнула. Ей не надо было понять каждое слово, чтобы понять весь смысл. Его крик "Стрiляй! Давай, тисни гачок!", навсегда отпечатался в ее памяти.
