— По легенде я твоя сестра. Разве тебе можно заглядываться на мои ноги?
— Я из порочной семьи, мне можно все.
Никольский приподнимается, садясь, и криво улыбается мне.
— Только мелкие люди бывают совершенно нормальными. Слышала такую фразу?
— Нет, не слышала. — Я качаю головой.
— Да иди сюда, я не кусаюсь.
Он отсаживается подальше и ставит одну бутылочку на прикроватную тумбу. Со второй он срывает крышку, бросая ее себе под ноги, и делает пару глотков. Я же все-таки прохожу вперед. Внутри поднимается тревожная волна, но я понимаю, что мне придется иметь с ним дело. День за днем.
— Как сестра тебя называет? — я пытаюсь завести нормальный разговор.
— Мудаком. — Никольский чуть наклоняет голову, из-за чего челка падает на его глаза. — Иногда подонком, как минимум раз в неделю бываю ублюдком.
— Я серьезно.
— Я тоже. — Он делает еще глоток виски, кривясь. — Игорем, зови меня Игорем. Не надо никаких уменьшительно-ласкательных, в нашей семье так не общаются. Можешь вообще по фамилии звать, это никого не удивит.
— Хорошо.
Я дохожу до кровати и смотрю на поднос. Но аппетита нет. Мне бы сейчас убрать поднос с постели вместе с Никольским и лечь спать — вот это было бы славно.
— Ты слишком осторожная, — хмурится Игорь. — Правильная до тошноты, как в коконе… Люба вообще не такая.
— Я просто устала, день был длинным.
— Уложить тебя?
Я поворачиваюсь к нему, готовясь увидеть подтрунивающую ухмылку. Но Никольский допивает бутылку из мини-бара и поднимается на ноги. Он наклоняется к подносу, задевая локтем мою руку, и убирает ужин с кровати. После чего он рывком срывает с кровати покрывало, под которым оказывается модное белье из черного шелка.
— Выключатели должны быть тут. — Он опять возвращается к прикроватной тумбе.
Над ней и правда установлена панель с кнопками. Никольский без раздумий бьет по ним и погружает комнату в полную темноту. Я шумно выдыхаю, не ожидая такого развития событий, но раздается еще один щелчок, и рядом с камином зажигается одинокий торшер. Этого явно недостаточно для большой комнаты, легкое желтоватое свечение едва доходит до кровати и едва-едва обрисовывает предметы.
— Игорь! — почти вскрикиваю, когда чувствую его длинные пальцы на своем запястье.
— А кто же еще? Здесь только я, конфетка.
Он не думает отпускать меня. Он тянет мою руку так, чтобы я повернулась к нему. Я ощущаю, как его тягучий выдох приходит сверху и касается моего лица. Я стою прямо перед ним и остро чувствую, как он нажимает пальцами сильнее. А потом он дергает со всей силы и опрокидывает меня на кровать. Прохладный шелк напоминает волны. Я падаю в них, но сверху тут же приходит жаркий прилив. Игорь ложится на меня, придавливая своим весом, а широкой ладонью накрывает мои губы.
— Тише, только не кричи, — произносит он все тем же расслабленным тоном, словно мы играем в увлекательную игру. — Ты сама сказала, что устала. Я всего лишь убаюкаю тебя. По-братски…
Он смеется и выдыхает мне в лицо, отгоняя сбившиеся прядки волос.
— Или не будем спать? Я знаю, чем можно еще заняться.
Я стараюсь не думать о том, как высоко задралась моя юбка. Мне душно и тяжело, он буквально вдавил меня в матрас и шепчет на ухо, заставляя чувствовать его горячее дыхание. Я пытаюсь скинуть его ладонь. Мотаю головой, бьюсь, но вспышкой нахожу другое решение. Я размыкаю губы и ловлю его средний палец зубами.
— Ар-р-рх!
