Да, пора всерьез переходить на прикладную психологию, она дает несравненно быстрые результаты, чем владение оружием. Впрочем, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Мы расстались с Иваном Ивановичем в самых лучших отношениях, простившись до шести вечера, после чего я покинула гостиницу. Теперь мне следовало отыскать улицу Героев Революции, где до смерти проживала другая жертва моего расследования. Не представляя, что мне мог дать этот адрес, я все-таки поехала туда. Если уж я обещала патологоанатому, то надо было сделать хоть что-нибудь. По здравом размышлении я понимала, что дело, за которое я взялась чисто по глупости, относится к разряду самых безнадежных, но я была бы не я, если бы не попробовала. И потом, деньги-то я взяла. Словом, я отыскала стандартную серо-бетонную девятиэтажную коробку, в которой обитал некогда Александр Колесников. Лифт, разумеется, не работал, а квартира, принадлежавшая покойному, находилась, судя по всему, где-то на седьмом этаже.
Кое-как вскарабкавшись на эту вершину, я без всякой надежды нажала кнопку звонка. Послышались шаги и голос, который мог принадлежать только очень пожилому человеку, скорее всего женщине. Через секунду из-за двери осторожно поинтересовались:
– Кто?
– Следователь, – сказала я, не желая на весь подъезд объяснять, что я частный детектив.
– Кто?! – переспросили меня с неподдельным удивлением.
– Следователь, – твердо повторила я. – Корочки показать?
– Покажите, – позволили мне, и замки защелкали.
Я показала одно из своих удостоверений, которым пользовалась в таких вот случаях, протянув его в образовавшуюся щель. Через минуту оно вернулось, и дверь открылась, впуская меня в полутемную духоту квартиры. Хозяйку, женщину лет шестидесяти-семидесяти, хотя у нее и был дребезжащий старческий голос, старушкой я бы назвать не решилась. Она была величава и ухожена прямо-таки по экстра-классу. Когда я прошла в комнату и разглядела ее при свете, то меня поразили две детали: крашенные хной огненно-рыжие волосы и неестественно черные дуги бровей, тоже крашенных. На Варваре Михайловне, а мы познакомились, едва я шагнула за порог, был надет кокетливый цветастый халат с воланами, а морщинистые руки были унизаны перстнями. Первое, что она сделала, – это закурила, и я, посмотрев на нее, внутренне содрогнулась, представив, что так же шокирующе, наверное, буду выглядеть сама в ее возрасте, если не брошу курить и доживу до преклонных лет.
– Слушаю вас, – повелительно проговорила она, затягиваясь длинной дамской сигаретой.
– Дело в том, – начала я, бродя бесцельным взглядом по обстановке комнаты, чтобы только отвлечься от созерцания удручающей картины своего возможного будущего, – дело в том… – Но тут я осеклась.
На пианино, среди прочих фотографий в милых рамочках, я увидела лицо, показавшееся мне странно знакомым. Я так и впилась в него глазами, пытаясь вспомнить, кто же это такой. Хозяйка проследила за моим взглядом, вздохнула тяжело и шумно, взяла снимок в руки и проговорила:
– Так я и знала, что вы из-за Сашеньки…
«Александр! – вспыхнуло у меня в мозгу. – Александр Колесников!» – И я тут же увидела перед собой те три фотографии из морга.
На такую удачу я, признаться, и вовсе не рассчитывала. Погасив торжествующий блеск в глазах, я ровным голосом произнесла:
– Да, я пришла к вам как раз по этому поводу. Простите, Александр Колесников вам кем приходится?
