– Мне надо позвонить. У тебя домашний работает? На мобильном денег… Ну, ты знаешь.
Майор уже несколько месяцев не пользовался стационарным аппаратом и доподлинно не представлял, работает ли он. Но причин не дать товарищу это проверить не видел. Потому, молча, кивнул в сторону прикроватного столика, на котором, в окружении фантиков от леденцов, подаренных доброму дворнику соседской семилетней девчушкой периодически подкармливающей экс-вояку чем-нибудь вкусненьким, стоял пыльный, некогда белый, а ныне скорее желтый старый дисковый аппарат.
Набрать номер у Олега получилось с трудом. Трясущиеся пальцы никак не хотели с первого раза попадать в нужные отверстия. Лишь через пару минут попытка увенчалась успехом и в трубке завучами длинные гудки. Первый, второй, третий, четвертый…
– Алле…
– Привет, это Олег.
– Да, слушаю. Ты где?
– Не важно…
– Важно. Я волновалась. Три дня прошло.
– Все нормально, – Олег решил, по обыкновению, оставить вопрос без ответа и перейти к тому, что в данный момент интересовало исключительно его. – Какие планы?
– Еще не знаю. Дома буду. Хочешь прийти?
– Хочу пригласить в ресторан. Пойдёшь? – несколько секунд на другом конце провода была тишина.
– Пойду. Картину купили?
– Ну, да… – ни секунды не мешкая, соврал художник. – Давай, без пятнадцати семь на Бутырском, у Белорусской.
– Ну… давай.
Люблю такие пятачки. Вокруг суета, люди спешат по делам. Можно сидеть, наблюдать за ними и пить ароматный кофе, вприкуску с яблочным штруделем. А ещё люблю, что на таких пятачках почти всегда больше одно места, где можно поставить жизнь большого города на паузу. Можно находясь в одном заведении знакомиться с посетителями другого. Это как телевизор в доме напротив. Между тобой и героями фильма, который показывают по кабельному, коего у тебя никогда не было, пыльное стекло окна твоей крохотной квартиры, пару десятков метров загазованного городского воздуха, и немецкий стеклопакет состоятельной парочки из дома напротив. Но расстояние и препоны обстоятельств не важны. Звук тоже. Если по-настоящему интересно, чем все закончится, тебе достаточно небольшого мерцающего прямоугольника. Ты знаешь о чём, примерно, идет речь. Знаешь кто главные герои. Даже по общим очертаниям можно понять ход основных событий и суть финала картины. Тем более, в конце обязательно будет крупный план центрального персонажа. Если актер хорош – по лицу можно прочитать всё, что нужно.
Так и сегодня. Ресторан, в котором должна начаться интересующая меня мыльная опера, всего в пятнадцати метрах. Стоик главных героев у большого, не зашторенного окна. Я всё пойму. Пойму, есть ли у нас шанс, оставаться людьми или все мы уже бесповоротно стали лишь шестернями, которые крутятся благодаря едва ощутимому импульсу, с той скоростью и в ту сторону, в которою запланировано изначально. А может, мы ещё способны делать сюрпризы?
***
Дубовый уютный столик в углу. Белые тарелки со слегка заметной ребристостью ободка. Виктор любил, доев содержимое, кладя вилку и нож поперек посуды, слегка проехаться прибором по этому ребристому краю. Звенящий переливающийся звук, словно перебор бутафорской фарфоровой арфы, его успокаивал. Он напоминал о том, что сегодня был хороший ужин, в хорошем месте и на это были деньги, и завтра будут тоже. Он как награда за все усилия, за все лишения и старания, за целеустремленность и знание своего дела и, одновременно, как напоминание о том, что в детстве и юности он мог об этом только мечтать. Как и о семье, которая у него сейчас есть.
