Алексей Иваныч подошел ко мне и пожал руку, при этом неотрывно глядя в глаза. Хотел знать, насколько я проникся просьбой.
– Если я берусь за дело, то делаю его в лучшем виде, – пообещал я. – Уважаю себя и репутацию.
– Очень правильная позиция. – Полицейский потряс мою руку. – Молодец.
Заведующий редакцией расплылся в довольной улыбке.
Я покинул его кабинет с двояким чувством. С одной стороны, хорошо, что не было никакого нагоняя. Меня ждали две недели, которые я постараюсь превратить в отдых, которого у меня давно не было. С другой – меня терзали предчувствия. Как всякий хороший журналист, я имел развитое шестое чувство, позволяющее оказываться рядом с чем-нибудь интересным или, наоборот, подальше от опасности. Сейчас оно никак не могло определиться, что меня ждало в Гранитном, подавая противоречивые сигналы. Дело, видимо, в моем отношении к предстоящим событиям.
Была ли там деструктивная секта или даже кровавый культ? Я сомневался. Наверняка все было прозаичнее и скучнее. Даже удивительно, что полицейский, дослужившийся до майора, верил в настолько маловероятные гипотезы. Я скорее поверил бы в то, что его брат тронулся умом или же нашел женщину, которая показалась ему намного лучше жены, и он решил устроить спектакль с исчезновением. А может быть, они исчезли вместе, чтобы родственники не смогли их найти. Хотя с сегодняшней единой системой учета узнать их новое место жительства – это задача на пару минут.
Барсик, заслышав мои шаги в коридоре, ждал под дверью. Заспанный взгляд его выражал удивление. Он рассчитывал не видеть меня до вечера, а я пришел через два часа после ухода, в самую сладкую фазу быстрого сна.
– Ну, мохнатый, собирайся, едем на отдых. – Я снял со шкафа переноску и поставил на пол. – Всю жизнь мечтал провести отпуск в отеле с киской. Видимо, Господь понял меня буквально.
Барсик не любил переноску. Она ассоциировалась у него только с походами в ветеринарную клинику, где ему делали больно.
«Опять?» – задавали вопрос его испуганные глаза.
– Нет, друг, на этот раз будет путешествие. Обещаю кормить тебя регулярнее и что мы попробуем найти тебе замечательную кошечку, чтобы ты оставил о себе память в виде пушистых комочков мышиного цвета в далеком забытом богом месте. Ладно, столичный ловелас, не мышиного – роскошного серого «металлика».
Пока я собирал вещи и прочие принадлежности, Барсик успокоился и терся боками о пластик переноски. Шерсть от этих упражнений наэлектризовалась, и когда он подходил к переноске ближе, вставала дыбом.
Прежде чем ехать, я поискал в интернете информацию о поселке Гранитный. Ее было ровно столько, сколько он заслуживал. Сухая статистика о численности населения, занимаемой площади, о руднике, который закрылся тридцать с лишним лет назад, и всё. Две фотографии с тем самым гранитным столом и стульями. На одной с часами, на другой без. Панорама с крыши самого высокого здания, тоже сделанная пару десятков лет назад. Гранитный был неинтересен не только приезжим, но и коренным жителям. Поэтому я заранее знал, что там увижу.
Я перекусил как следует. Сделал три бутерброда в дорогу и налил полный термос чая с молоком. Накормил кота и, когда он потерял бдительность, начав сонно хлопать глазами, схватил его и засунул в переноску. Под горловые вопли, с переноской в одной руке, с чемоданом в другой и рюкзаком за спиной, покинули наш дом и сели в машину. Через полчаса мы уже гнали по трассе на восток, в сторону будущего, которое собиралось коренным образом перевернуть мой взгляд на жизнь.
