Разобрал постель, но, как и собирался, вышел перед сном вдохнуть чистого воздуха забытого богом поселка. Как же здесь было тихо в сравнении с городом! Никакого непрерывного шума машин, воплей пьяных компаний у пивнушки. Чистый воздух, напоенный ароматами лета, и бесконечное звездное небо над головой. Идиллия. То, от чего мы, городские, бежим. От простоты, тишины – к суете, гонке, ненасытности желаний.
Я закрыл немного кособокую дверь и вошел в номер. Барсик проснулся и смотрел на меня из переноски, боясь выбраться.
– Тут безопасно. – Я вынул его и положил на кровать.
Он начал ее активно нюхать, исследуя каждый уголок. Последнее, что я помнил, – как его теплое лохматое тело привалилось к моему затылку и начало активно вылизываться, сопровождая процесс причмокиваниями и сопением.
Поселок ожил разом в семь часов. Я мог бы еще поспать, но с улицы доносилось столько звуков, а с шумоизоляцией в номере было так плохо, что пришлось проснуться.
Кот мой осторожно передвигался вдоль стен, обнюхивая каждый сантиметр. Его особенный разум нуждался в убеждении, что это место не населено демонами, устроившими ловушку его наивному хозяину. А может быть, и рабу. Я ведь относился к Барсику как к господину, холил, лелеял, кормил по первому требованию.
В номере стоял старый телевизор родом из девяностых. Я включил его и подошел к окну. Народ, с виду совершенно обычный, разбредался по рабочим местам. Сразу бросилось в глаза, что машины здесь очень старые, по большей части советские. Прямо под окнами громко тарахтел двигателем с воздушным охлаждением «ушастый запорожец». Такого музея под открытым небом я не видел нигде. Моя машина на фоне здешнего ретро смотрелась футуристически. Магию развеяла проехавшая под окнами нестарая иномарка.
Удивительно, что люди не покинули Гранитный, предпочтя спокойную бедность достойному заработку. Я на мгновение представил себя местным жителем, родившимся и выросшим здесь, и мне стала понятна их психология. Она была точно такой же, как у моего кота. Все родное безопасно, понятно и привычно, а снаружи подкарауливает зло, только и ждущее, когда ты расслабишься и потеряешь контроль.
Мои первые заметки нельзя было представить начальнику в виде отчета. Это были слишком художественные метафорические мысли, подходящие для лирического описания места. Я принял душ, побрился, надушился и привел себя в порядок перед зеркалом. Мне подумалось, что в таком виде я смогу произвести впечатление на администратора Елену. Провинциальные девушки всегда были падки на городских хлыщей, кажущихся более образованными, передовыми и тонко чувствующими. Честно признаться, именно таким я себя и представлял. Профессия журналиста накладывала на меня обязательство иметь широкий кругозор, быть психологом и владеть искусством расположения к собственной персоне. Симпатия – лучшее средство разговорить человека.
– Так, Барсик, остаешься за главного, – предупредил я кота. – Никому не открывать, легкомысленных дам в номер не заказывать. Если появятся демоны – ты знаешь, что делать.
Кот смотрел на меня непонимающе вопросительным взглядом. Я прикрыл дверь и замкнул на ключ. Спустился на первый этаж, но Елены там не встретил и оставил ключ при себе. Я подумал, что она может спать и не стоит ее будить по такой незначительной причине.
Первым делом я направился к местной достопримечательности. Телефон показал мне направление к зданию администрации поселка. Местные жители, знающие друг друга в лицо, рассматривали меня с любопытством. Иногда мне казалось, что в их взгляде присутствует сочувствие. Но это могла быть черта провинциальных людей, выражение глаз которых нами, горожанами, могло быть трактовано неправильно.
