Шура вспомнил, как недоумевали обгоняющие микроавтобус водители: «Что за лесовоз?» Очевидно, антенна была предназначена для экспресс-связи вице-президента с головным офисом банка, чтобы оперативно осуществлять финансовый мониторинг валютных операций в учреждении или для передачи информации о координатах, самочувствии Голясова или же для получения прогнозов погоды.
Подойдя поближе, Кисельков обнаружил, что на антенне болтался замызганный бельевой шнур, корковая пробка от портвейна, стограммовая гирька и согнутый гвоздь. Всё это вызывало невольные ассоциации с рыбацкой удочкой.
– Что за цацка? – обратился Шура к Бычкову.
– Ах, это? Удочка Кофейни. Он без нее никуда. Сделана из цельного ствола осины.
Действительно, при дальнейшем приближении Шуран обнаружил, что рядом с удилищем пристроился гигантский подсачник. Не иначе, на кита.
– Что поделаешь? – пожал плечами Жорик. – У каждого здесь свои странности.
Диалог однокашников прервал зычный голос затейника.
– Господа, недалеко отсюда имеется родниковая купель. Предлагаю всем пройтись пешочком и там очиститься от городских соблазнов! – широко улыбнулся Радик.
Идея аниматора понравилась всем.
Банковские дамы дружно бросились в купель, несмотря на температуру воды близкую к нулю, причем без лишнего ханжества (т. е. одежды).
Напротив купели, справа, на горе красовались белоснежные строения «Женской пустыни».
– Мне бы туда! – мечтательно закатила глаза Элеонора Тушканчикова.
– И мне! и мне! – послышались женские голоса.
Радик, выполнявший одновременно роль главного экскурсовода, не на шутку испугался за сохранность коллектива.
– Монастырь временно не работает, – нашел он весомый аргумент. – Ремонт. Приезжайте сюда ближе к осени.
– А вон послушницы ходят! – ткнула пальцем Хельга Ивановна в толпу девушек в монашеском облачении.
– Это переодетые рабочие. С Киргизии, – проявил чудеса изобретательности аниматор.
– Хватить трындеть! Поехали дальше! – прикрикнул на туристов вице-президент, сообразив, что над банком нависла реальная угроза потери самых квалифицированных сотрудниц, а для сплава – выносливых и безотказных гребцов.
Женщины очень неохотно заняли свои места в автобусах.
Для улучшения настроения Голясов приказал всем клюкнуть граммов по двести сухого вина.
Водители газанули. Проехали еще минут пятнадцать-двадцать, и вот справа от дороги показался указатель «Пермь-36».
Голясов удивленно уставился на водителя:
– Ты что плетешься как черепаха?! Мы уже три часа едем, а тут всё еще до областного центра рукой подать!
– Всего тридцать шесть километров отъехали? – запорхала ресницами Элеонора Тушканчикова. – Невероятно!
– Что кругами ходим? – возмутился Голясов. – Или дорогу не знаешь? А может, из-за того, что у тебя почасовая оплата, ты решил банк разорить? Лучше сразу признайся!
– Помилуйте! – испугался водитель. – Мы в тридцати километрах от Чусового, а это знаменитый на весь мир лагерь диссидентов. Летом здесь проводятся ежегодные международные фестивали правозащитников под названием «Пилорама». А название «Пермь-36» в свое время власти специально придумали, чтобы сбить с толку западные спецслужбы.
В доказательство к сказанному из кустов внезапно появились организаторы «Пилорамы». Они бросились к первому автобусу и, заскочив на ступеньку, протрубили:
– Мсье, вэрэ ю фром? (Вы из какой страны к нам прибыли? – англ.)
Видимо, их ввели в заблуждение автобусы-«Мерседесы».
