Я наливаю себе еще вина.
– Может, кому-нибудь долить? – спрашиваю я, надеясь отвлечь внимание от Дженни. Но только Барбара охотно подставляет мне свой бокал.
– Так как давно вы встречаетесь? – не унимается Карен. Она подается к Дженни, широко распахнув глаза за своими дурацкими очками в толстой оправе, и ее прямые темные волосы с неухоженными кончиками раскачиваются над столом. – Это у вас серьезно?
Дженни заливается румянцем. Шея бедняжки покрывается красными пятнами, и я чувствую внезапную потребность защитить ее от назойливых расспросов Карен. Неужели людям нельзя заниматься любовью без того, чтобы об этом знал весь город?
– Вот просто из любопытства, – вмешиваюсь я, – кто-нибудь из вас слышал о Салли Макгоуэн?
Это первое, что приходит мне на ум. Карен смотрит на меня с удивлением. О боже, зачем я это сказала? И как это на меня похоже – открывать рот прежде, чем включать мозг. Лиз бросает в мою сторону хмурый недоуменный взгляд. По крайней мере, мне он кажется недоуменным. Такое впечатление, что она предпочла бы вернуть разговор к книгам. Именно это мне и следовало бы сделать.
Карен таращится на меня из-под очков и моргает, как глупая сова.
– Единственная Салли Макгоуэн, которую я знаю, – это детоубийца из шестидесятых. Мама рассказывала мне о ней, – выдает она.
– Господи, точно! – вмешивается Мэдди. – Ты ведь не собираешься заставить нас прочесть о ней книгу, Джо? Потому что я, признаться, не хотела бы читать ничего подобного. – Она передергивает плечами. – Для меня это слишком тягостно.
Мэдди я пока до конца не раскусила. Она напоминает мне маленькую птичку: яркие глаза-бусинки то и дело перебегают с одного лица на другое, пронзительный голос похож на звенящий щебет, когда она чем-то увлечена или взбудоражена. Ее дочь работает в финансовой сфере – какая-то очень влиятельная структура в Сити. Мне кажется, она просто использует Мэдди в своих интересах. Так, должно быть, намного дешевле и удобнее, чем нанимать няню. Я понимаю – моя мама тоже очень помогает с Альфи, но я не жду, что она будет заниматься им целыми днями, и никогда на это не рассчитывала.
– Нет, ничего такого. Я просто слышала, как о ней упоминали сегодня утром, вот и все.
– По какому же поводу? – спрашивает Лиз, небрежно потянувшись за оливкой. – Что-то сообщали в новостях?
– Нет. Просто я кое-что подслушала, когда высаживала Альфи у школы. Глупая сплетня. Вы же знаете, что такое начальная школа Перридейл. Настоящий рассадник клуш, которых хлебом не корми – дай только поболтать о всяких пикантностях.
Мэдди смеется:
– Тут ты права. Всякий раз, когда я забираю внучку, я слышу нечто такое, чего лучше бы никогда не слышать.
– Тогда выкладывай, Джо, – говорит Лиз. Ее глаза широко раскрыты от любопытства. – Не заставляй нас мучиться от нетерпения.
Я откашливаюсь. Теперь уже слишком поздно выкручиваться. Все ждут моего ответа.
– Я уверена, это какая-то старая байка, но кое-кто утверждает, будто слышал о том, что Салли Макгоуэн живет во Флинстеде под новым именем.
– Черт побери! – вырывается у Дженни.
Барбара ставит свой бокал на стол и смотрит на меня во все глаза, приоткрыв рот. Ее щеки раскраснелись от вина.
– Мои родители всегда говорили – чтобы понять, что Салли злая девочка, достаточно было просто заглянуть ей в глаза, – произносит она.
Лиз презрительно фыркает.
– Вообще-то лично меня это нисколько бы не удивило, – вставляет Карен. – Флинстед был бы идеальным местом, чтобы спрятать такого человека. В смысле – кому придет в голову искать ее здесь?
